***
На далеком Кимоне
Нас никто не прогонит,
Мы пойдем завтра в школу
К золотому глаголу.
На далеком Кимоне
На украшенной пони
Мы не будем кататься,
А пойдем заниматься.
На далеком Кимоне
Нас никто не догонит,
Как минутная слабость,
Годовая усталость.
На далеком Кимоне
Наши майи и сони,
Наши поли, ильюшки
И их папы андрюшки.
На далеком Кимоне
Помолись о вороне,
Помолись о планете,
Где поэты и дети.
***
Вы вынесли приговор,
Нам не о чем говорить,
Закончить как Томас Мор –
Имеет свой колорит.
Так головная болезнь
Проходит сама собой,
И Анна, твоя, Болейн
С отрубленной головой.
***
От Жан-Поля смесь пива и вина
Горько пил, чтоб поскорей замолчать.
Заменил затем «музыка одна»
На «только стихами могу отвечать».
В школе «Волшебную скрипку» прочел,
И решил, что вот он - твой черствый крест.
Двадцать лет пролетели, ну и чё?
Да поможет шквальный тебе норд-вест.
Гумилева все-таки пережил,
И Евмолпа, значит, переживешь.
И спасавшим тебя в золотистой лжи,
Оставляешь сладкую эту рожь.
***
Жизнь твоя – лотерейка,
Ну и моя – бедлам,
Дырки проделал – лейка,
И бомблю по цветам.
И они вырастают,
Тянутся к небесам,
И они расцветают,
Как? Я не знаю сам.
***
Крутимся, вертимся, хочим упасть
Белками в колесе,
Разницы нет – кто кого сжигать
Будет. Несчастные - все.
Какая разница – кого съест
Первым большой циклоп.
Ты завершаешь большую месть,
Может, все-таки стоп?
***
Уйди, уйди, моя депрессия,
Оставь меня, я весь дрожу,
С тобою мне совсем невесело
И рифма тянется к ножу.
Но ритм идет какой-то песенный,
И я сонетом дорожу,
И мне так весело, так весело,
Я лишь от счастия дрожу!
Степанов верит в авангардные
Сонеты – может, в этом суть,
И можно ритм перевернуть?
Так замолчите, строчки бардные,
Я вас, отчаянно азартные,
Заставлю, наконец, заснуть!
***
Что ты хочешь от ме, моя милая?..
Я ведь тоже какой-нибудь «ме»,
Как умру, над моею могилою,
Будет песня звучат «какуме».
Какуме – это пошлая песенка,
Недостойная высших ушей,
Но мир тесен и этою песенкой
Станет даже бессмертный кощей.
Какуме, какуме, какумекаем,
Какумекаем, а не поем,
И над нашей уральскою меккою
Звезды лыбятся в небе ночном.
***
Счастье – большая работа, -
Понял Обломов вдруг,
И вернулся в болото
В свой несчастливый круг.
Жизнь отпахать для счастья,
Чтоб обрести в конце
Собственное самовластье
В мавзолее - дворце.
***
Скажи слово «моцарт» и Вольфганг в тебе заиграет,
Скажи слово «врубель» и демон в тебе оживет,
И тот, кто беспечно такие слова называет,
В ночи на балконе свою сигарету жует.
Он курит слова на усыпанном снегом балконе,
Он смотрит бесстрашно в бесстыжие окна домов,
Непризнанный гений в невидимой миру короне,
Простой повелитель страны ослепительных слов.
Когда он сойдет, то слова его съедут с катушки,
В изгнанье сошлют, улюлюкая словом «дурдом»,
Когда он умрет, то слова его – нищие душки,
Поплачут немножко, помолятся Богу о нем.
Ну, а пока он стоит на балконе и курит,
Смотрит сквозь мир на свой собственный внутренний мир,
Если захочет, слова свои грозно нахмурит,
И сотворит себе горькое слово «кумир».
***
Город, в котором умер,
Передо мной стоит.
Кто тебя надоумил
Время в нем растворить?
Что нам осталось? – Только
Пить под тоску раствор.
Будут кричать нам «горько»,
Будут стрелять в упор.
Хорошо получилось,
Хорошо написал.
Это вам и не снилось,
Что я сейчас сказал.
Те, что тогда кричали,
Те же сейчас кричат.
Те, что нас расстреляли
И поместили в ад.
Зря мы с тобой хотели
Временем завладеть,
Зря мы с тобою пели
И победили смерть.
***
Земля пока еще вертится,
Пока я не ней живу.
И не меня не сердится,
Когда я по ней реву.
Что мыльного расставания
Я остро чувствовал боль.
Прощала меня молчанием,
Но мне говорить позволь.
Нескладно так, неумеючи,
Но искренно, хоть в сердцах.
Ночные Варфоломеичи
Меня провожают в прах.
Ночные Варфоломеичи
Оставьте, я дальше сам.
Скажите мамаше Медичи,
Что я ее не предам.
***
А дальше была жизень,
Такая пустая дрянь,
А кто-то сказал - слизень,
А кто-то сказал пьянь.
А дальше меньше на слог,
Не надо писать жизень,
Но снова больше на слог,
А надо писать жизнь.
Запутался – путался я,
Куда мне было идти,
Когда вокруг все - пустяк,
Когда вокруг все не ты.
Но слог меня лишний спас,
И я не укорочу,
Цирюльника медный таз,
И мельница, и лечу.
***
Тереза идет по лестнице,
Тереза падает вниз,
Чарльстон роковой прелестницы
Запомни наследный принц.
Неправильно ударение
Поставлено, ну и что,
Запомни свое падение,
Похожее на чарльстон.
Чапаев с чудесным Чаплиным
За Чердынь тройной чарльстон,
Станцуют с любезным Кальманом
На озере Балатон.
Чарльз, выйди из музкомедии,
Речушка твоя –Дунай,
Чуть теплится в википедии,
Иди и запоминай.
***
Поникла лютиком моя башка,
Пришла желанная свободушка,
Столь неожиданная в тупике,
Мы загуляем с нею налегке.
Идешь бессмысленно простым бомжом,
Не строишь дерево, не садишь дом,
Не ждешь от будущего медных труб,
Не призрак оперы, не «только друг».
А два Протасова: один – смутьян,
Другой – любимый мой из «киевлян». | 
