Л.Л.
О, Тинторетто,
Ты – чудо света,
Ты был художник,
Теперь ты дождик.
И Боттичелли
Придет в сочельник,
И станет рифма
Небесной нимфой.
И будет радость
И будет старость,
И смех поэта,
И Тинторетто.
***
Вытащить нужное слово
Из потайного кармана,
Из запасного альбома,
Из головы графомана.
Я это слово не знаю,
Но допишу, так как верю:
То, что теперь сочиняю, –
Это закрытые двери.
А не бетонная стенка,
Лишь подобрать верный ключик,
Чтобы открыть словом венку,
Душу немножко помучить.
И в состоянии боли,
И в настроении страха,
Перешагнуть через горе,
И не вернуться обратно.
***
И жилье – совмещение,
И, конечно, интим,
Это стихотворение
Мы опять повторим.
Мы его записали
За одиннадцать минут,
И всегда повторяли,
Потому что мы тут.
***
Купи мне улетные тапочки,
Чтоб смог я на них улететь
В восточные взрослые сказочки,
В кино Пазолини балдеть.
На это они и рассчитаны,
Чтоб ложью во благо спасать,
Что будет все так, как в прочитанном,
В году, что мы будем встречать.
Надену уютные тапочки,
Улягусь на старый диван
Смотреть новогодние сказочки
И верить в волшебный обман.
***
Ночной портье – от Шоу, не от Кавани,
Себя я выдал сразу же в первой строчке.
Мне снятся полные мукузани
В старинном погребе бочки, бочки.
И погреб не пороховой, а винный,
Без спрятанных недобитых фашистов.
В нем долю ангелов я беру невинно –
Непьющий, правильный и пушистый.
Чудесным образом появилось счастье –
Живое под искусственной елью…
Теперь ли я такой настоящий,
Где возраст Пушкина отдает дуэлью?
***
Устал я от жизни собачей,
А жить по-другому не смог,
Чуть-чуть не хватило удачи,
Спасибо тебе, козерог.
За то, что таким я родился,
За то, что таким я умру,
За то, что с судьбою смирился
И снизу на сцену смотрю.
Чуть-чуть не хватило таланта,
Чтоб стать беззаботным певцом,
Играйте отбой, музыканты,
Над скучным, банальным лицом.
***
Жизни радости мне заменил ночлег
Темной ночью с любимой моей женой,
Может быть, несчастный я человек,
Что поделать мне с таковым собой.
Ночь проснется, выйдешь в ночную тьму,
Возвращаешься тоже сплошная тьма,
Может быть, так нравится самому,
Ну, а тьма, потому что теперь зима.
***
И что я видел в этом мире
Очаровательней тайги,
Горите звезды и эфиры,
Дрожите белые снеги.
Давай споем на «три-четыре»,
Навечной песнею грубя,
И что я видел в этом мире
Родней и ласковей тебя.
***
Сиди на хлебе и кефире,
Не думай о вселенском зле,
А думай о прекрасном мире,
Любви и счастье на земле.
Один прекрасный королевич
Свою любовь похоронил,
Другой – ужасный ходасевич –
Царевну словом оживил.
***
Ты держала меня за руку,
Прижимала ее щекою,
Чтоб не мог я уйти в разлуку
И остался навек с тобою.
Ты спала на ней так тревожно,
Но держала ее так крепко,
Что уйти было невозможно,
Ты тянула меня, как репку.
Внучкой, жучкой, слезой, улыбкой…
Кто б я был – посудите сами.
Стал последней твоею скрипкой
И банальными стал стихами.
***
Родина придает мне силу,
А чужбина не лечит…
И когда придет время идти в могилу
Я скажу одно только слово: «бесчеловечность».
Почему я скажу это слово?
Потому что я везде его видел.
Поиграй со мной, моя босанова,
Никого я в мире не ненавидел.
***
Золотые ворота,
Натяжные потолки…
Гопота и лимита,
Лезут, лезут дураки.
Настучите по рукам,
Надавайте по губам.
Все равно не будем там,
Все равно не будем там.
***
Ты прощала мне много,
Я простил тебе все,
Это наша дорога
Нам прощенье несет.
С каждым шагом важнее,
Что нас ждет впереди,
С каждым шагом бледнее
Прошлое позади.
И такое движенье
Помогает от бед,
И важнее прощенья
Ничего уже нет.
И мы, взявшись за руки,
По дороге идем,
Наши общие муки
Побеждаем вдвоем.
Лишь на миг возмущенья
Отвернуться в печаль,
Без чернил восхищенья
Горько плакать в февраль.
***
Выпей с утра в субботу чашечку кофе
С блинчиками-оладушками со сметаной,
Раз ты теперь такой стихотворный профи,
Не беспокойся больше, живи монтаной.
Сникерсы, марсы, баунти, твиксы-пиксы,
Первой убьют развратницу Лору Палмер,
Как меня восхищала погибель Крикса,
А Спартака - не больше безвкусной «пальмы».
Нас пионерами скромными воспитали,
Мы не подходим эре капитализма,
Больше не парься, блинчик макнув в сметану,
Это – обычный завтрак тебе, не тризна.
Верлибр
Огненная точка летит в окне
По золотому небу
Небо конечно черное мартовское холодное
Но я написал именно так
По золотому небу
Может быть это НЛО
Может быть это вертолет
Может быть это самолет
Но мне это неинтересно
Мне интересно сказать
По золотому небу
Если бы небо было действительно золотое
То огненная точка слилась бы с ним
И ее не было бы видно
Но все равно я пишу
По золотому небу
Я написал этот стих
Пока я ждал жену с фотосессии
И смотрел в темной комнате
На то так огненная точка летит в окне
По золотому небу
Я написал этот стих о том
Как я смотрю на огненную точку
Летящую в окне по золотому небу
***
А андрей говорит Ему, -
Ты зачем меня бросил здесь
С этой женщиной на дому,
С этим миром, который есть?
Какой есть, а другого нет,
Было бы горевать о чем,
Предыдущая строчка – свет,
Остальные все – ни о чем.
Ни о чем эти песни и сны
И тупой прикол «ни о чем»,
Беспокойная грязь весны
С тобой входит в счастливый дом.
Германика. Цвет граната.
1.
Лера говорит и показывает,
И никто ее за это не наказывает.
И за что ее бедняжку наказывать,
Нечего ей больше показывать.
Все она уже показала,
Жизнь меня уже наказала.
2.
Жизнь тебя потихоньку привязывает,
А потом за это наказывает.
А когда ничего не хочется,
Получаешь любовь и почести.
Этим-то она и привязывает,
А потом за это наказывает.
3.
Монахи жуют гранаты,
Солдаты идут в атаку,
Европа плывет к закату,
А Азия лезет в драку.
Гранаты пачкают кровью,
Монахи пачкают ложью,
Солдаты гибнут с любовью
За русское бездорожье.
И только дон с магдалиной
Еще добавляют жизни,
Ашуги поют былины
О счастье и коммунизме.
***
В замке Броуди - лето,
В замке Франца – зима,
Мы любовью пригреты,
Тихо сходим с ума.
На работу - с работы,
Рандеву при свечах,
Потрави анекдоты
В непечатных стихах.
Муж приехал, любовник,
Теща… Полный набор.
Сходишь в баню во вторник,
Пару раз на футбол.
И кому это надо,
Что вернулась зима?
В замке Броуди ада
Было больше, кума. | 
