***

«Господи, если есть ты на небесах»,

Эта строчка такая красивая,

Остальное – мысли в моих стихах,

Мысли – это дело несправедливое.

Господи, если есть ты в моих стихах,

Заверни их на тропу околесную,

С беспричинной дрожью в моих руках,

С безмятежной гладью твоей небесною.

***

Ничего я толком не написал,

Сотни раз пытался, но ничего,

Это все – времянка, сплошной вокзал,

Ждать и ждать здесь поезда своего.

С этим я боролся за годом год,

Заливал надеждой свои глаза,

А когда твой поезд к тебе придет,

Он поедет только на небеса.

Сам-то ты понимаешь, что ты не прав?

Да, я так понимаю и так живу.

Отправляется вновь без меня состав,

А я жду обычного, на Москву.

***
И Чапаев плывет,
И Феллини молчит,
Расскажи анекдот,-
Мне звезда говорит.

Я ей, - Щас, расскажу,
Но на ум не идет
Про прикол "выхожу"
Ни один анекдот.

Так они говорят -
Данте - там или тут,
Конрадина казнят,
Гибеллинов сотрут.

Потому я смотрю,
Я смотрю за тобой.
Я тебе говорю,
Говорю со звездой.

Больничное

1.

Пулеметная лента.

Связка черных гранат,

Октябрята в комментах

Задают невпопад.

И с какого ты дуба,

С какой печки упал?

Что ты постишь, голуба,

Что в дерьме накопал?

2.

Шел по улице пьяный,

Ветерана встречал,

И махал ветерану,

И «спасибо» кричал.

Это был День Победы

Лет так девять назад.

За больничным обедом

Мои раны болят.

3.

А еще через месяц

Родилась моя дочь,

А теперь через месяц

Будет девять ей в точь.

И лежу я в больнице,

Где она в животе

У жены моей бывшей

Здесь была в темноте.

4.

А вчера мы из окон

Посмотрели салют,

Можно верить пророкам

В то, что «гитлер – капут».

Но десятое мая,

А за окнами снег

Никому не желаю

Верить в то, что я рек.

5.

Как-то очень негусто

Получилась метель.

Не упало искусство

Со мной в эту постель.

Приходили медсестры,

Приносили капель,

На Васильевский остров

Походила постель.

***

Мир несчастных людей

От заката и до

Полуночных чертей,

Например, из ОДО.

У меня много мест

Золотых, молодых,

Что несу словно крест

На сутулых своих.

***
Накормите меня кабачковой икрой,
Наконец, я ее заслужил,
Я всегда был четвертый, ну, в лучшем, второй,
И теперь победил, победил.

И теперь я живу, как последний герой,
В нереальных объятьях твоих,
И жую бутерброды с заморской икрой,
И мечтаю остаться в живых.

Потому что нарушил закон бутерброд
И неправильным местом упал,
Потому что вторую неделю идет
Про пиратов ночной сериал.

Та, что рядом с облезлым балконом моим
Стала яблоня белой опять,
Обещай ей остаться поэтом смешным
И коряво слова расставлять.

Потому что так хочешь добавить катрен,
Но не знаешь про что написать,
И тогда добавляешь такое взамен,
Чтобы после другое узнать.

***

Попробуй еще поспать,

И деньги свои считай.

Ты многое мог узнать,

Когда бы «сиди – читай».

Но места на свете нет,

Куда бы прибиться мог.

Поэтому спи, поэт,

И сон сочиняй, как бог.

***

Вы когда-нибудь ели сосьвинскую селедку?

Я наелся ею и сыт по горло.

Через тыщу лет я узнаю ее походку,

Но не буду выть, как облезлый Голлум.

Ты владела мной, как кольцо всевластья,

Я тебя уничтожил в ужасной бездне,

Пустоту заполнил собранным по крупицам счастьем,

И пою про это другие песни.

С головы давно сгнила моя прелесть,

Мелкая, костлявая, руки вымыть,

Имя им - легион, не об этом другая песня

Про косяк селедок, имевших имя.