***

Мы доели тощих своих коров,

Но пришла заслуженная зарплата,

Сериал и вправду про вечный зов,

Где все спят друг с другом, стучат на брата.

Если сырость наша и темнота

Объясняется этим, то очень просто.

Хороша духовная нищета,

И не надо нам никакого роста.

Мы пришли на смену не хуже вас,

И придут такие же нам на смену,

Доставай из баночки ананас,

Удобряй навозом свою систему.

***

Воспевать бескорыстно свое отечество,

Не прихватизировать, а давать.

Здесь хорошая рифма есть – человечество,

А правительство можно не воспевать.

Что же вы натворили мои хорошие,

Что же вы изменились мои плохие?

Родина – это слово совсем непошлое,

Плачут по ней современные иеремии.

А, казалось, срок твой скоро закончится,

Но уже, говорят, начинается новый срок.

И отечество с горечью одиночества -

С человечиной сладкий мой пирожок.

***

Простите меня люди добрые

За то, что я был не такой,

За то, что я грезил аккордами,

Смеясь над словесной трухой.

И что на чужие мотивчики

Ложил несусветную чушь,

И лифчики, лифчики, лифчики

Снимал с восхитительных груш.

Опять понесло меня к озеру,

Точней к заводскому пруду,

И роют могилы бульдозером

У добрых людей на виду.

Могилы для них уже вырыты,

А люди пока что живут,

И делать какие-то выводы –

Пустой дополнительный труд.

***

На подростка-птенца,

Желтого леденца,

Открывают досье

В баночке монпансье.

Он лежит и дрожит,

Что поставлен на вид,

И что крылья придут

И на свет заберут.

Что покинет гнездо,

Полетит за звездой.

Чтоб свободно попеть

И чуть-чуть поблестеть.

А когда срок придет,

Попадет прямо в рот,

Будет таять во рту,

Чувствовать мокроту.

И исчезнет совсем

В назидание тем,

Кто не хочет молчать,

Не боится мычать.

Помолчи, леденец,

Сух жестяной дворец,

Будешь ты терпелив,

Дело сдадут в архив.

Проживешь в уголке

На тугом поводке,

Затеряют досье

В баночке монпансье.

***

А в Нижнем Тагиле, а в Нижнем Тагиле

Сидели и пили, сидели и пили.

Растили на грядках чудесную брагу,

Снимали перчатки и пили бодягу.

Не знали питаний других и хороших.

Жевали сметанник, носили калоши.

А осень в окошках хирела и чахла,

И плакала кошка, и таяло масло.

И так было раньше, и так будет дальше.

Граненный стаканчик. Седеющий мальчик.

***

Никаких у них не было необычных талантов,

Они были из бременских, козлоногих мутантов,

Но играли на нервах лучше, чем Пан на флейте,

В этом я побожусь, хоть увольте-убейте.

В облюбованной хижине, выгнав стаю разбойников,

Поминали без просыху и живых и покойников,

Гнали дикую музыку на своем аппарате,

Умирали по очереди в гамаке и халате.

Много этих посредственных, я знавал, музыкантов,

Никаких у них не было необычных талантов,

И запомнились музыкой, а совсем не игрою,

Здесь удачно вдруг вспомнился козаковский Мирою.

Помолчи о несбыточном, моя страстная муза,

Мне достаточно крепости для такого союза,

Где, пока все не умерли, чудаки проживали,

И не знали их в Гамбурге, и нигде их не знали.

***

Загнанная лошадь

На ветвях сидит,

А большую ложку

Получает Тит.

Мир несправедливый,

Жизнь не удалась,

Выход некрасивый,

Но тоска взялась.

Укололи палец

Ржавою иглой,

И в тоске, красавец,

Безголосо пой.

***

Леди становятся вини-пухами,

Горькая правда суровой жизни…

Справимся ль мы с мозговой разрухою

В многострадальной тупой отчизне?

Будем когда-нибудь припеваючи

Вольно дышать, говорить что хочешь?..

Где пресловутый тулупчик заячий,

Что за нас бедненьких похлопочет?

Делать самим ничего не хочется,

Только кутить и легко фрондировать,

Были несчастными одиночками,

Стали веселыми командирами.

Только солдатиков не хватает,

Некому наши внедрять приказы,

Это система всем управляет,

Не виноватые мы ни разу.

Леди становятся винни-пухами,

Не вылезают из тесных комнат,

Слушают сказки Дениса Пухова,

Распространяют небесный «comet».

***

Жапризо смеется над глупой ней

И садится в новый автомобиль,

Мои ночи прекраснее ваших дней,

Посмотрите лучше хороший фильм.

И на самом деле пустая блажь,

Ничего особенного в нем нет,

Ну, влюбился в море несчастный паж

И угнал раскрученный драндулет.

Ехать днем по трупам, а ночью спать,

И давай мы будем с тобой честны,

И когда ты хочешь меня обнять,

Отвечать взаимностью из волны.

***

Е.Сальниковой

Зачем убили Фила

И несколько людей?

Сама бы попросила,

Отдали б сами ей.

Не помогают трупы

Расслабиться никак,

Развинчивай шурупы

И растворяйся в мрак.

Ты как-то равнодушно

Воспринимал умом.

Но почему-то душно

И тошно в месте том.

Находятся герои

На эти времена,

Их вправду было двое,

Но жизнь у них одна.

Вожатая нельзя ли

Вокзал остановить,

И на ночном трамвае

Нас в бездну отпустить.

***

Не тяну на себя одеяло,

Выделяю кусочек жене,

Одному никогда не хватало,

На двоих же довольно вполне.

На мои невысокие плечи,

Лег случайно ответственный груз,

От сенатской несчастной картечи

Уберег меня маленький плюс.

Возвращаю назад меценатство,

Помогу – кому можно помочь,

Ухожу в добровольное рабство

В невеселую взрослую ночь.

И тому, кто останется в плюсе

Электрической вечной зимой,

Пусть какой-нибудь Кшиштоф Занусси

Помогает вернуться домой.

И сомнителен собственный выбор,

И люблю я другое кино,

Но скажу вам спасибо, спасибо,

И смотрю, и смотрю все равно.

Нарожав желторотых питомцев,

Как могу я писать о другом,

Я рисую спокойное солнце

Эсэмеской в смартфоне своем.

Залезаю в шалаш – одеяло,

Чтоб прижаться, забыть и уснуть.

Попытайтесь начать все сначала,

Упростив до банального «путь».

***

Нотариальная контора

Ко мне зачем-то привязалась,

И я пою, как хрен моржовый –

Нотариальная контора.

Нотариальная контора, –

Секрет попсы был мной разгадан,

Хотя «был мной» – совсем не сахар,

Нотариальная контора.

Нотариальная контора,

Нотариальная контора,

И больше ничего не нужно,

И даже так последней строчки.