Я был на проказы мастер.
Я любую совался щель:
то выбью окошко настежь,
устроя в окне качель,

то — убегу за околицу,
чтоб посмотреть водополицу,
то — влезу на каланчу
по солнечному лучу!

Мать губы тогда сжимала
и я уже знал зачем…
Штанишки с меня снимала
и жару давала затем…

Как больно ремень дерётся!
И я ей сквозь боль ору:
«Вот только отец вернётся,
я всё про тебя расскажу!»

Клопы облепили брусья,
сто лет не белён потолок.
Посмотрит она, так с грустью:
«Какой ты глупыш, сынок!»

Ах, мама, я так страдаю
за тот полудетский вздор!
Была б ты сейчас живая,
не знал бы печали мой взор.

Но ты столько лет, как дремлешь,
под толщей земли и снегов.
Я очень люблю деревню,
но ты мне милее всего!

Но ты мне всего дороже!
Так много ты мне дала,
а то, что драла, ну что же,
наверное, мало драла!

Приди! Отхлещи меня вицей!
За грубость и просто так,
чтоб мне перестали сниться
те годы и наш чердак!

Была б ты живая если,
я был бы совсем другим,
другие бы пелись песни,
другие писались стихи!