Взятие Аламута Аль-Марик описал так: «Из Казвина я вновь послал дея в крепость Аламут, которая была владением Алида по имени Махди, пожалованным ему Мелик-шахом22. А название Аламут происходит от слов alihamut, что означает «орлиное гнездо», там действительно было гнездо орла. Некоторые жители Аламута были уже обращены деями, и они старались обратить Алида. Тот сделал вид, что поддался, но потом под каким-то предлогом отправил всех обращенных вниз, а сам закрыл ворота, сказав, что она принадлежит султану. После долгих переговоров он пустил их назад и после того они отказались спускаться вниз по его просьбе. Из Казвина я направился в Дайламан, а потом в землю Ашкавар, а потом Андиж-руд, который прилегал к Аламуту, и там я пробыл некоторое время». Из-за его чрезмерного аскетизма многие люди стали его жертвами и были обращены им. И в ночь на среду 6 раджаб 483 года [4сентября 1090], — а по странному совпадению буквы, составляющую название «Аламут», если сложить вместе их значения в абджаде23, показывают год, в которой он пришел в Аламут, — он был тайно доставлен в крепость. Какое-то время он жил там скромно, называясь именем Диххуда. Когда Аллид узнал о нем, он был бессилен, что-либо сделать. Ему было позволено покинуть Аламут, и Хасан написал расписку на имя правителя Гирдкуха и Дамгана раиса Музаффара Мустафи, по которой ему полагалось получить три тысячи золотых динаров в виде платы за крепость [195]. А Хасан, который из своего великого аскетизма в переписке был очень кратким, также немногословен был и в этой расписке, текст которой сводился к следующему: «Раису МЗ (да хранит его Аллах!) надлежит заплатить 3000 динаров цену Аламута Алиду Махди. Благословен Богоизбранный Пророк и весь его род! «Достаточно нам Аллаха. Он — прекрасный доверенный» Алид взял расписку и подумал про себя: «Раис Музаффар достойный человек и заместитель Амирдада Хабаши26, сына Алтун-Така. С чего бы ему платить мне что-то в обмен на записку?» Некоторое время спустя ему случилось быть в Дамгане, и, находясь в стесненных обстоятельствах, он решил проверить это и пришел с запиской к раису Музаффару. Тот поцеловал написанное и тут же отдал золото. Прочно утвердившись в Аламуте и, получив над ним полную власть, Хасан ибн Саббах (да проклянет его Аллах!), разослал повсюду деев и посвятил все свое время распространению своего учения и совращению близоруких. И таким было проводимое им преобразование их ереси27, которую после его смерти стали называть «новый призыв»28. Его предшественники основывали свое учение на иносказательном толковании Корана, особенно его трудных для понимания мест, на странных заключениях, которые они делали из хадисов и тому подобном; они говорили, что каждое откровение имеет скрытое значение и каждая [196] внешняя форма имеет внутренний смысл. Хасан ибн Саббах не признавал ничего кроме наставления и учения. Бога, говорил он, нельзя познать разумом и размышлением, а только через наставления имама, большая часть человечества обладает разумом, и у каждого свое понимание веры. Если бы одного разума было достаточно для познания Бога, тогда между членами разных сект не было споров, и все были бы равны при условии, что все обрели веру по средством размышлений. Но поскольку [люди] продолжали спорить и опровергать, а у кого-то была потребность подражать другим, это было не что иное, как вера, обретенная через наставления, то есть разума было недостаточно, но во все времена должен быть имам, чтобы люди могли получать наставления и обрести веру через его учение. И он придумал несколько коротких фраз, которые он использовал для того, что бы заманить в капкан своей лжи и назвал их илзам. 29. Глупцы и чернь считали, что в этих немногословных выражениях заключается глубокий смысл. Одним из самых хитроумных было следующее. Противнику задавался вопрос достаточно одного разума или нет, и [если он отвечал] что одного разума достаточно, чтобы познать Всевышнего [это подразумевало что] поскольку все обладают разумом, то никто не мог никому возражать. Если противник говорил, что одного разума недостаточно и помимо использования разума необходим учитель, это как раз совпадало с его учением. И, задавая этот вопрос, то есть, достаточно ли разума или нет, он имел в виду, что его собственное учение, которое он пытался утвердить, заключалось в том, что наставление также необходимо как и разум, а вера противника утверждало, что в нем нет необходимости. А если наставление необязательно, оно может быть позволительным и помогать разуму, или оно может быть непозволительным и человек должен полагаться на разум [197] в противном случае познание Всевышнего невозможно. Это и есть две стороны дилеммы и Хасан посвятил себя опровержению второй и вскоре заявил, что он опроверг их учение. Но это не так ибо вера большей части человечества утверждает, что существование одного разума недостаточно и что он должен использоваться определенным образом, что одному обучение и наставление может помочь, другому, же в них нет нужды, однако никаких возражений в них нет. Поэтому они никаким образом не опровергли веру большинства. А что до его утверждения в том, что наставление — это право одного человека, то это требует доказательств единственным представленным им доказательством, являются его слова: «Я доказал [необходимость] наставления и поскольку кроме меня нет никого, кто говорил о наставлениях, поэтому в решении этого дела нужно полагаться на мои слова». Но это была очевидная ложь. Это как если кто сказал: «Я утверждаю что такой-то и такой-то человек имам, и доказательством этого является то, что я утверждаю». Если он говорит: «Согласное мнение мусульман является истиной, следовательно, если мои слова ложны, и я опроверг слова остальных, тогда получается что мусульмане соглашаются с тем, что ложно» — ответом ему может быть только согласное мнение большинства является истиной поскольку основано на Коране и хадисах и в его случае же это не так. Поэтому для него основывать свое учение на согласном мнении означает полагаться на слова своих врагов, что не даст ему никакой выгоды. Поэтому он не приводит никаких доказательств. И вот еще он утверждает, [198] что когда Пророк (мир ему!) сказал: «Мне было велено убеждать людей, пока они не сказали: «Нет бога, кроме Аллаха» и он подразумевает, что они научились у него говорить: «Нет бога, кроме Аллаха» и это подвергает учение о наставлении. Ответом здесь может быть то, что не соответствует рассказу о старой женщине, которая, когда ее спросили о боге, показала бы на небо. И Пророк (мир ему!) сказал: «Оставьте ее, ибо она верует». И он также сказал: «Примите же веру старых женщин». Он не сказал женщине: «Ты не познала Бога через мое учение, ты не веруешь». И еще один бедуин спросил: «Разве Время — не Бог?» Пророк (мир ему!) ответил: «Оставьте его, ибо он сказал правильно». И можно привести другие примеры. Однако эта книга — не место для опровержения ложных учений и утверждение Истинной Веры; и я предпочел лучше вышесказанным. И таков был вздор, который он проповедовал, ибо внешняя его форма была капканом лжи, а внутренняя сущность — хитростями [199] Иблиса, а его целью было помешать использованию разума и приобретению знаний. «Наложил печать Аллах на сердца их и на слух, а на взорах их — завеса. Для них великое наказание!» Хасан прилагал все усилия, чтобы захватить все прилегающие земли к Аламуту или находящиеся поблизости. Когда было возможно, он завоевал их с помощью своих проповедей, а если на них не действовали его льстивые речи, прибегал к убийствам, насилию, грабежам, кровопролитию и войнам. Он захватил те крепости, которые сумел и повсюду ему, где попадалась подходящая скала, строил крепость. Среди военачальников султана Мелик-шаха был эмир по имени Юрун-Таш и Аламут принадлежал ему на правах его владения. Он постоянно нападал на местность Аламута и убивал и грабил жителей которые были подданными Хасан ад-Дина, обращенным им в свою веру. Поскольку в Аламуте не было никаких запасов, жители терпели тяжелые лишения и не могли ничего поделать, а по-тому решили сдать крепость нескольким джарида, а самим уйти в другое место. Тогда Хасан ибн Саббах объявил что получил послание от своего имама Мустансира, в котором говорилось, чтобы они не покидали это место поскольку в нем их ждет удача. С помощью этого обмана он убедил своих последователей смириться с тяготами и остаться в Аламуте, который после этого был назван бала-дат-аль-икбал. В 484/1091 — 1092 году он послал проповедовать в Кухистан Хусейна из Каина одного из своих деев. Ему удалось обратить множество людей, и они обосновались в одной из частей той страны. И тогда был назначен представитель Хасана ибн Саббаха, чтобы править ими от его имени и также как Хасан в Аламуте они стали насаждать свою веру и завоевывать соседние земли ложью и захватом крепостей. Когда рассказы об его новой ереси распространились повсюду и слух об обидах причиненных мусульманам его сторонниками, стали широко известны султан Мелик-шах в начале 485/1092 года послал эмира Арслан-Таш с приказом изгнать и уничтожить Хасана ибн Саббаха и его последователей. Этот эмир пришел к Аламуту в джумада названного года [июнь — июль 1092]. В то время в Аламуте с Хасаном ибн Саббахом находились не более 60 — 70-ти человек и у них почти не было никаких припасов. Они обходились тем, что у них было, едва умирая с голоду и продолжали сражаться с осаждавшими. Один из деев Хасана ибн Саббаха по имени Дихдар Бу-Али, который прибыл из Зувара и Ардистана, поселился в Казвине, часть жителей которого были обращены им; в районе Талакана и Кух-и-Бара и в Рее многие люди также верили проповедям Саббаха; все они собрались вокруг того человека который поселился в Казвине. Тогда Хасан ибн Сабах обратился за помощью к Бу-Али Дихдару и он набрал множество людей в Кух-и-Баре и Талакане, а также послал им из Казвина оружие и военное снаряжение. Они ворвались в Аламут и с помощью гарнизона при поддержке части жителей Рудбара, которые были в союзе с ними, в одну из ночей в конце шаабана того же года [сентябрь — октябрь 1092] неожиданно напали на войско Арслан-Таша. И в соответствии с высшим предопределением войско обратилось в бегство и, покинув Аламут, вернулось к Мелику-шаху. Султан Мелик-шах был сильно огорчен этим поражением. Однако не оставлял мысли покончить с сектой. Но его жизнь приближалась к концу, а после его смерти о намерении уничтожить тех несчастных забыли, так что их сопротивление еще больше усилилось. В 485/1092 году султан послал другого своего эмира по имени Гизил-Сариг изгнать еретиков из Кухистана и он приказал армиям Хорасана последовать за ним и оказать содействие Гизил-Сариг осадил их крепости. Дара, который Систану и подчиняется Муминаду, вступил с ними бой, однако он не успел занять крепость, поскольку получил известие о смерти Мелик-шаха…» Аль-Марик провел десять лет у Хасана ибн Саббаха и уже возвысился до генерала, потому что умел хорошо обходится с ножом и не раз был послан владыкой ассасинов убивать его врагов. Но один раз наткнулся на книгу Марко Поло «О разнообразии мира» и прочитал такое: «ГЛАВА XLI. Здесь описывается горный старец и его асасины. В стране Мулект в старину жил горный старец. Мулект значит (жилище) арамов . Все, что Марко рассказывал, то и вам передам; а слышал он об этом от многих людей. Старец по ихнему назывался Ала один . Развел он большой, отличный сад в долине, между двух гор; такого и не видано было. Были там самые лучшие в свете плоды. Настроил он там самых лучших домов, самых красивых дворцов, таких и не видано было прежде; они были золоченые и самыми лучшими в свете вещами раскрашены. Провел он там каналы; в одних было вино, в других — молоко, в-третьих — мед, а в иных — вода. Самые красивые в свете жены и девы были тут; умели они играть на всех инструментах, петь и плясать лучше других жен. Сад этот, толковал старец своим людям, есть рай. Развел он его таким точно, как Мухаммед описывал сарацинам рай: кто в рай попадет, у того будет столько красивых жен, сколько пожелает, и найдет он там реки вина и молока, меду и воды. Поэтому-то старец развел сад точно так, как Мухаммед описывал рай сарацинам; и тамошние сарацины верили, что этот сад — рай. Входил в него только тот, кто пожелал сделаться асассином. При входе в сад стояла неприступная крепость; никто в свете не мог овладеть ею; а другого входа туда не было. Содержал старец при своем дворе всех тамошних юношей от двенадцати до двадцати лет. Были они как бы его стражею и знали понаслышке, что Мухаммед, их пророк, описывал рай точно так, как я вам рассказывал. И что еще вам сказать? Приказывал старец вводить в этот рай юношей, смотря по своему желанию, по четыре, по десяти, по двадцати, и вот как: сперва их напоят, сонными брали и вводили в сад; там их будили. ГЛАВА XLII Как горный старец воспитывает и делает послушными своих асасинов Проснется юноша и, как увидит все то, что я вам описывал, поистине уверует, что находится в раю, а жены и девы во весь день с ним: играют, поют, забавляют его, всякое его желание исполняют; все, что захочет, у него есть; и не вышел бы оттуда по своей воле. Двор свой горный старец держит отлично, богато, живет прекрасно; простых горцев уверяет, что он пророк; и они этому поистине верят. Захочет старец послать, куда-либо кого из своих убить кого-нибудь, приказывает он напоить столько юношей, сколько пожелает, когда же они заснут, приказывает перенести их в свой дворец. Проснутся юноши во дворце, изумляются, но не радуются, оттого что из рая по своей воле они никогда не вышли бы. Идут они к старцу и, почитая его за пророка, смиренно ему кланяются; а старец их спрашивает, откуда они пришли. Из рая, отвечают юноши и описывают все, что там, словно как в раю, о котором их предкам говорил Мухаммед; а те, кто не был там, слышат все это, и им в рай хочется; готовы они и на смерть, лишь бы только попасть в рай; не дождутся дня, чтобы идти туда. Захочет старец убить кого либо из важных, прикажет испытать и выбрать самых лучших из своих асасинов; по-сылает он многих из них в недалекие страны с приказом убивать людей; они идут и приказ его исполняют; кто останется цел, тот возвращается ко двору; случается, что после смертоубийства они попадаются в плен и сами убиваются. ГЛАВА XLIII Как асасины научаются злодействовать Вернутся к своему повелителю те, что спаслись, и рассказывают в точности, как дело сделали; а старец устраивает пир да веселье великое; смельчаков он хорошо знает; за каждым из посланных он отряжает особых людей, и они ему доносят, кто смел и ловок в душегубстве. Захочет старец убить, кого либо из важных или вообще кого нибудь, выберет он из своих асасинов и, куда пожелает, туда и шлет его. А ему говорит, что хочет послать его в рай и шел бы он, поэтому туда то и убил бы таких-то, а коль сам будет убит, то тотчас же попадет в рай. Кому старец так прикажет, охотно делал все, что мог; шел и исполнял все, что старец ему приказывал. Кого горный старец порешил убить, тому не спастись. Скажу вам по правде, много царей и баронов из страха платили старцу дань и были с ним в дружбе. Рассказал вам о делах горного старца и его асасинов, а теперь опишу, как и кем он был уничтожен. Но вот что я позабыл и теперь доскажу: у старца таких, что повиновались ему и по его обычаю жили, было во всей стране — от Дамаска в одну сторону до Курдистана в другую. Довольно об этом, расскажем о его погибели. Это было в 1262 г . Алау, царь восточных татар, узнал обо всех злых делах, что творил старец, и решил уничтожить его. Набрал он из своих князей и послал их с большою ратью к той крепости; три года осаждали они ее и не могли взять; будь там продовольствие, никогда-бы не взять ее, но через три года нечего было, там есть. Так то был взят и убит старец Ала один вместе со всеми своими; с тех пор и поныне нет более ни старца, ни асасинов. Кончились и владычество старца, и злые дела, что творил он в старину. Теперь оставим это и пойдем далее». Аль-Марик уже понял сущность ассасинов, что под средством наркотических средств уничтожается человек и политические убийства, которые вел Хасан ибн Саббах ему стали ненавистны. Всю правду о Хасане ибн Саббахе он писал в другом дневнике в виде блокнота, который всегда носил в кармане. Но он не подавал вида. Это были мысли в фоме нарезки: «Искусственный рай Хасана ибн Саббаха — сад наслаждений Тысячи Черных Змей, западня для правоверных мусульман…, гнездо тысячи ядовитых пауков…» — такие слова тайно в дневнике записывал Аль-Марик. О Хасане ибн Саббахе его мысли были такие: «Хасан ибн Саббах — Великий Змей Черной Розы…черный принц своей проклятой веры…» Аль-Марик слушая, что Хасан ибн Саббах сочинил свой Гашиш-наме, летописец сочиняет свою поэму посвященному этому пагубно действующему наркотическому препарату: «Ты гашиш медленный убийца, будто ассасинов мощный строй, Хасана ибн Саббаха они дети, плетущие смерти сети. Обкурившись тут гашиша, странные видения возникают вновь, лучше попробовать изысканный вкус кишмиша и не пускать черных змей в собственную кровь. Ты гашиш опьяняешь души ядом, ядом смерти тысячи пауков, ты окутываешь нас табачным смрадом и заключаешь в тысячи оков. Ты гашиш Востока черная сласть Ароматы, вдыхая тут твои, мусульмане любят попасть в объятия ночной темноты. О, Восток, ты чудный край! Только гашиш наркотик попробуешь раз и сразу как будто в рай, улетаешь в грез потоке. О, Восток, ты прельщаешь нас своею красотой, пустынь, барханов тут песчаных, как море разливаешься рекой в безмятежном тут потоке. Ты гашиш, мутное забвение! Блаженство радости и райских кущ безумное опьянение. Ты гашиш, король эфиров! Нескончаемых туманных грез, Ты, гашиш сокровище мусульманских паладинов! И рубины странных метаморфоз! Посмотрите на курителя гашиша, он весь черный, как ужаса змея, он кусает великого эмира и издает свои звуки, как ночная сова….». Эти откровенные строки бывший дервиш записал в своем блокноте, посвященному запискам об истинном истоке этой организации.

Глава 6. Истории утренних туманов

История первая …Какой-то скульптор увековечил в горе монумент портрета Старца горы Хасана ибн Саббаха. На одной из стен Аламута было выгравировано золотом великие слова Хасана ибн Саббаха, вошедшую в историю ассасинов: «Ничто не истина, все дозволено!» История вторая. Рукн-ад-Дин не увидел предостережения о прибытии и отъезде послов и ельчи. В ответ на приказание Каана он лишь оставил пять цитаделей, не имевших запасов и плохо укрепленных, а в других снял ворота и разрушил зубчатые стены, думая, что хитростью и обманом и глупой ложью избежать того что предопределено. «Далеко, далеко то, что вам обещано». Поэтому выступив из Хургана царь (Хулагу прим. автора) стал готовиться для того, чтобы напасть на крепости и уничтожить убежища Рукн-ад-Дина (Аламут прим. автора). Он послал приказ войскам, находившимся в Ираке и других местах. После этого правый фланг под командованием Бука-Темура и Коке-Ильгея последовал через Мезендеран, а левый фланг под командование Тегудер-Огула и Кед-Буки — через Хувар и Самнан. Царевичи Балагай и Тутар выступили с иракскими войсками из Аламута, а сам царь выдвинулся с воинами, которые не чувствовали боли…Когда царский балдахин касающийся неба и покрывавший землю последовал через Фирузхун, они отправили назад ельчи и приступили к разрушению стен и крепостных валов…Но теперь обитатели крепости увидели, как люди, многочисленные, словно муравьи окружили крепость семью кольцами, словно змее, устроившейся на ночлег на твердом камне…Рукн-ад-Дин спустившись…в недоумении и оцепенении, спотыкаясь «подобно тому, кого соблазнили шайтаны на земле и он растерян»…И поспешив вниз со своей семьей и слугами Рукн-ад-Дин искал спасения… Кроме того что хранилось в сокровищнице Маймун-Диза у Рукн-ад-Дина не было ничего что он мог бы преподнести в дар царю, поскольку во время передвижения войск все его имущество было распределено. Царь раздал все это в виде вознаграждения и отдал это столпам государства и своим войскам. В остальные крепости долины он направил своих посыльных и чиновников в сопровождении ельчи ильхана с приказанием их разрушить…был послан Балагай которому было приказано осадить крепость. Балагай привел свое войско к подножью Аламута и окружил его со всех сторон Защитники крепости…послали гонцам с просьбой о пощаде и умоляли о снисхождении. Рукн-ад-Дин вступился за них, и царь простил их преступления. И в конце месяца зуль-каада того же года (декабрь 1256) все обитатели этой колыбели беззакония и гнезда Шайтана спустились вниз со всем своим добром и имуществом. Через тридня войско поднялось на крепость, и захватило то, что не смогли унести те люди. Они быстро подожгли все постройки и развеяли их по ветру метлой разрушения, равняя их с землей… Рукн-ад-дина со всех его родственников мужского и женского рода он***(хан Хулагу) отправил в Казвин, который он назначил местом их проживания…И от этого рассадника ереси — Рубдара Аламута колыбели нечестивых последователей Хасана ибн Саббаха…не осталось камня на камне. История третья. ….Некоторые из вас спросят меня, а куда делся после победного взятия Аламута великим ханом монгольских народов Хулагу Аль-Марик, летописец Хасана ибн Саббаха, генерал одной из его армии, и наконец, разоблачитель секты ассасинов? Я так и быть скажу вам! Бросив заниматься убийствами по приказу Хасана ибн Саббаха, он сменил кинжал мусульманского террора на перо. Передал свод о деяниях Хасана ибн Саббаха, хранившейся в библиотеке Аламута монголам и стаи их летописцем. Имя же свое сменил на Джувейни.

Post Scriptum Заглянув в глубину веков, выражаю благодарность монгольскому летописцу Джувейни и его трактату "Чингисхан. История Завоевателя мира" за образ Хассана ибн Саббаха и поход Хулагу-хана в крепости еретиков ассасинов, Также Абу-Бекр Ар-Ревенди Отохновение сердец и чудо радости за вставку в произведения жизни первого султана Толуг-бека, Камал ад-Дин ибн Ал-Адим Сливки истории Халеба за вставку жизни второго султана Алп Арслана и о третьего султана Мелик-шаха, у которого в услужении в канцелярии султана был Хасан ибн Саббах. Также Садр Ад-Дину Ал-Хусайни и его трактату Сообщения о Сельджуском Государстве... за вставку письма Мелик-шаха к Хассану ибн Саббаху.