Я напишу об
этом после, когда отпустит и
остынет,
Когда откружится, как ветер, когда
отвоет, как метель.
Когда нас будет только двое в
белесой солнечной пустыне,
И просто, как жена любая, я постелю
тебе постель.
Когда, обмануты покоем, мы будем чай
гонять на кухне,
И много сделать будет можно, и
ничего сказать нельзя.
Когда влекущая друг к другу стена
загадочная рухнет,
И, не успевшие предать нас, на ужин
явятся друзья.
Я напишу и затоскую о том, что
сбыться собиралось,
Что нам казалось неизбежным, но
почему-то обошлось,
Когда забудется страданье и даже
поздняя усталость.
А впрочем, спать мы ляжем вместе.
Проснемся, может быть, поврозь.
| 
