Наталия Санникова
ПИСЬМО В ИРКУТСК ЧЕРЕЗ ТЮМЕНЬ, ОМСК
Город, где я, лишен подробностей и имен (даже имя свое взял у реки и горной гряды). Не умея стать целым, неравно он разделен уходящим к востоку потоком низкой воды. Город, где я, лишен метафоры и тепла (а метафора, мы понимаем, и есть тепло), — старожилы, смеясь, твердят, что она была, но сменился век, и время ее ушло. Век сменился, и скрипнули створки льда, вышел дым из воды на сушу и встал горбом, и хотели сосны раздвинуться, но куда? — всюду город с открытым сердцем, с открытым ртом. На груди у города пушка, во рту — чугун, докрасна раскален, вдоль рукавов разлит. На горе звонарь стоит, под горою — лгун, а по обе стороны темный лес стоит. Город, где я, лишен языка, голосов вообще, щебет птиц меняет на сдавленный стрекот шин. Если бедный город задумался о душе, значит, стала ночь и на улицах ни души. Значит, все, что теперь уснет, — погрузится в дым, что родится за ночь — то обратится в звон. Приезжай ко мне летом. Или поговорим, или выдохнем, или выживем тут вдвоем. |