Держу в руках собрание поэта.
Душа моя сочувствием согрета
К давнишним невеселым временам.
Я, преданный знакомым именам,
Дух ощущаю рабства и потехи,
И там и сям разбросанные вехи
Полынной горечью передо мной встают,
В них рабства стыд и жизни неуют.
Пора задуматься, и как не повториться,
Все те же тусклые я вижу лица,
Все те же рабские покорные черты,
И признаки грядущей темноты.

А надо бы давно писать другие фразы,
Под свист лихой забыть про метастазы
Истории, науки слишком злой,
Что в гроб укладывает жизнь за слоем слой,
Не делая счастливыми несчастных
И оставляя к нищим безучастным
Не повернувшего к беде лица
Чиновника - и вора, и отца.

 

Ах, жизнь, гремят давно другие ритмы,
Другие к небесам возносятся молитвы,
Забыт поэт. Его утихла боль.
Поэзия жива. У ней все та же роль.