УРАЛЬСКИЙ СКАЗ

Другу юности и известному уральскому камнерезу
Виктору Васильеву посвящается

Был мальчонка малый,
В играх с детских лет –
Камешки, кристаллы,
Так увидел свет.

Он кровей не княжьих,
Приисковый сын,
Самоцветов тяжесть
Сыпал на весы –

Изумруды – грудой,
Прямо в подолах,
Не такой уж трудной
Барщина была.

И не повылазит –
Мимо рук текло,
Гранями алмазит,
Золота теплом.

Дух горячих сосен
Тут янтарь творит,
И навеки – осень
В камне родонит.

Малахита почки –
Зелена краса,
Да сиренью ночка –
Аметист в глаза.

Винные топазы –
Вековая хмель,
Бережет от сглазу
Алая шпинель.

Россыпью как иней
Халцедон блистал,
В паутине линий
Турмалин – кристалл.

От кристаллов в кладези,
Дорогой игры,
Чудеса заблазнились,
Разные миры…

Искрой по пригорочку
Вдруг сверкнет – он рад,
Знает – там занорыши,
Драгоценный клад.

Прутиком – рогаткой
Поколдует здесь,
А потом – лопаткой –
Фунтов десять есть!

Зелень изумрудная,
Голубой берилл…
Видно, дело трудное –
Падал он без сил.

Старший зять Демидова
Бился об заклад:
«Сам я лично видовал –
Враз, и чует клад!»

Камергер Татищев
Не поверил в сказ:
«Путь при мне отыщет!» -
«Спорим? Да на раз!»

«Барин, это больно ведь,
Черт меня кружит…» -
«А получишь вольную,
Будешь справно жить!»

Он пошел опушкою,
В золоте берез,
Словно пес – с понюшкою,
Да по ветру нос,

Вдруг – упал, и, глядя ввысь,
Все просил: «Прости!»
Губы как обуглились,
И земля в горсти…

Под большой березою,
Той, что прямиком, -
Засветилось розовым,
Рудным огоньком.

Сняты все запреты,
Драгоценный плен,
Груда самоцветов –
Волюшка взамен!

Есть портки, рубаха,
Внапуск – сапоги,
Уходи без страха,
Даже не моги

Возвращаться в избу!
Оторопь брала –
Кабы – абы – лишь бы
Волюшка была!

И пошел, упрямый –
Легкие шаги,
И к земле не тянут
Думы да долги.

И откуда прошлое
Все прознали вдруг –
Ушлые да дошлые,
Закрутился круг!

«Вот сафьян – онучи,
Вот портянки – шелк…
Ты мужик везучий,
Ты бы к нам бы шел!»

И его украли
В предрассветный час,
С распрекрасной кралей
Окрутили враз.

Изумруды чуял
У реки Тагил,
Аметистов чудо
В Ватихе нарыл,

Альмандинов гроздья –
На реке Туре,
Бил шурфы в морозы.
Даже в январе.

Затевают танец
Камни сгоряча…
Пусть уральский Каменск
Славит Пугача!

Это все – не наше,
И мятеж – не новь!
Кровь рубинов краше,
Чем холопов кровь!

Он руками видел,
Чувствовал душой –
По – над речкой Ивдель
Есть берилл большой…

Нашупь, осторожно
(Он умел один!)
Это – кварц порожний,
Вот! – аквамарин.

В щель просунет руку:
«Ну-ка, тихо, черт…»
Странная наука:
Дорогим – печет.

2.

Эту небылицу
Одноглазый князь
Матушке – царице
Нашептал, смеясь.

«Беспуть ты, Гришаня,
Экий ты сатир…
Ладно, пусть пошарит,
Сыщет тот сапфир».

Мужичка одели
В новенький кафтан,
Дали две недели
Устранить изъян.

Во дворце огромном
Золота не счесть,
Чистые хоромы –
Все здесь, люди, есть!

Сто пудов каменьев! –
Блеск их ослепил…
Но свое уменье
Из последних сил

Показал…
Дворецкий
Ахнул, побежал –
Под ковром турецким
Тот сапфир лежал.

«Все проси, ты вправе!
Отыскал сапфир…
Снова надо вправить
Нам его в сортир.

Смотришь, как ворона,
Только в парике…
Польская корона –
В царском нужнике!

Очень огорчили
Шляхтичи, пся крев!
Честь-то подмочили...
Ты уж подсмотрел?

За работу эту,
Важную для дам,
Повожу по свету,
Скажем, в Амстердам…

Быть в Париже тоже!»
Этому он рад –
Со своею рожей,
Да в калашный ряд!

Дескать, мы – бедовые,
Наливай вино!
Пил токай, бордовое –
Кислое оно!

И в садах версальских
Потешал господ –
Спрячут перстень с пальца,
Тут же и найдет.

Только там уныло.
Там земля пуста,
Изумрудной жилы
Нет там – маета!

Пусть бросают дамочки
Перстни по земле –
В норочки да ямочки,
Чтобы веселей

Рудознатцу русскому
Их искать пришлось!
Хоть в душе и куксилось,
Подступала злость,

Но за землю старшую,
Горный край Урал,
Зенки завязавши, он
Искал, искал…

Из дворцовых склепов
Шел он как-то в зал,
Вдруг почуял – слепнет,
Ни к чему глаза!

«Или в укоризну,
Что я не вернусь?»
И сказал маркизу,
Хоть он и француз:

«А на вашем пальце –
Перстень – бирюза,
Был и я скитальцем,
Выцвели глаза,

Все от острой пыли,
Да от темноты.
Ах, какие были –
Не глаза – цветы!

В синеве как небо,
В простоте как Русь,
Я на небе не был –
Красоты боюсь…

Глянуть, задохнуться,
Дух перевести,
Больше не вернуться –
Мама, не грусти!»

Он упал, как пьяный.
Сглазив, как один
Тридцать пять брильянтов,
Сто один рубин,

Сорок два топаза,
Жемчуга мешок,
И никто ни разу
Их уж не нашел.

Он попал на остров,
Что слепых юдоль…
Графом Калиостро
Отдарил король.

В те века немало
Было чудаков,
Скоро их не стало,
Как и тех веков.

Урал – Камчатка, 1972 – 2005 гг