КАЗАКИ

 

          Атаману Камчатского казаческого войска 
          Геннадию Струначёву

Море мелкое, лужа солёная,
Крепость с именем диким Азов, -
Сколько здесь казачков убиённых-то!
Начинали, панове, с азов.
Как на стены накидывать лестницы,
Как настилы варганить во рву,
Как карабкаться в поднебесие,
Гнать оттуда к чертям татарву.
В перехлёсте сечи сабельной,
Где, к тому же, сам воздух горит,
Нужно делать, панове, всё правильно,
Всё неловкое – повторить!
Янычары с башибузуками
Так не поняли – что за скетч:
«Вот захватим Азов, и без звука мы
Отступаем, панове, в Сечь!»
То возьмут Азов обстоятельно,
То уйдут, как медведь во ржи,
А Потёмкину: «Ваше Сиятельство!
Ну не можно в сем месте жить!»
И прижали их, обезбашенных,
Обложили самих, хоть вой!
А луна, как на пике, украшена
С чубом чёсанным – головой.
Помигает устами бескровными,
Что-то силится произнесть –
Или тайну поведать загробную,
Или клад завещать… или месть?
… А года – то вороной, то чаечкой
Пролетели в Азов-городке,
Археологи уж и отчаялись
Подержать хоть монеты в руке.
Вдруг нарыли кувшинчик – да маленький!
В нём не золото, древний текст:
«Шлём приветы и батюшке с маменькой,
Сообчаем, в живых только есть:
Митька Селезень, Ванька Чёботов,
Да вот я – Илья Кошевой.
Пишем вам, не подумали чтоб вы,
Что мы здеся – с дурной головой.
То пойдут потом – вслух да шёпотом:
«Обезумели казачки!»
Мы Азов-то брали для опыта,
Что бы было всё нам с руки.
На кой ляд казачков-то угробивать –
Для Азова, да чёрт бы с ним!
Мы хотели потом попробовать – 
Взять на приступ Ерусалим.
Гроб Господень вернуть, крещёные!
То терпеть уж нет больше сил…
Хан Ахмет, янычары чёрные,
Извиняйте, коль кто согрубил!»