Только Красная площадь ахнет
Тихим стоном оглушена:
«Анхен»…
Андрей Вознесенский
Когда тебя тошнит в родной стране,
Как Пушкина тошнило от застоя,
Как тех, кто умер, вытянувшись стоя,
Но между небом и землею, как во сне…
И что с того – Адмиралтейство, Биржа –
Гляжу на них я, в пробках вновь застряв,
Полсотни тысяч пятая заря
Как сок лимонный над Невою брызжет.
А Петр уснул. Он спит счастливым сном.
В Империи отдали все швартовы,
Петру же снится – парень он фартовый,
Но самозванцы… Там их жуткий сонм.
Mon cheer, ничто не ново под луной –
Ни денщики, пролезшие в вельможи,
Ни спитые, но преданные рожи,
И даже ни потоп и дядька Ной.
Прощай, Санкт-Питербурх! Да ты мираж…
Боюсь коснуться я руками Биржи –
Растает вдруг и превратится в жижу,
Красивый был, помпезный антураж.
Да, было… честь, каменья, польский шелк,
Сибирский соболь и меха Аляски,
И Самарканда приторные сказки,
И меценатство, так… на посошок.
Теперь на биржах продается честь,
Торгуется порядочность и вера,
И даже смерть, не повод - полумера,
Когда ты - власть, тогда ты кто-то есть.
Как сильно было сказано, Андрей,
Про воду, что в мурашках от запруды,
Но вы не обижайтесь, я зануда,
То место проклято и страшненько скорей.
Там головы рубили! В те века
Через Неву смотрели все в стекляшки,
В лорнеты, в трубы шкиперов… Замашки
Испортят аппетит наверняка.
Уже была Кунсткамера. В окно
Глазели из флаконов сто уродцев,
Надеясь, что весь мир перевернется:
Они – красавцы, ну а мы …. Оно.
И, кстати, там лишилась головы –
Да, леди Гамильтон, совсем не Анхен,
И площадь Красная в тот день не очень ахнет…
Стрельцы навеяли? Слегка ошиблись вы.
Империи должны когда-то пасть!
От варваров, от гуннов, ваххабитов,
Поэтов – то убитых, то забытых…
Но ими, как всегда, займется власть.
Санкт-Петербург, 18 сентября 18 г
