Довольно улыбок и вздора,

Пора поднимать якоря!

Мой друг – он хранитель «Авроры»,

И правду о нем говорят,

Что полубезумный товарищ

С «Авророй» как будто сродни,

Он может в сердцах отоварить,

Почуяв насмешку над ним.

Он ходит в смешной бескозырке,

И носит всегда брюки-клеш,

Но лучше не надо вам зыркать,

А то он возьмется за нож.

Он ходит на крейсер не в гости,

Купив пенсионный билет –

На вахту, на службу, на мостик…

И так уже сорок пять лет.

Встревает во все разговоры,

Кивает седой головой,

Когда гордый вымпел «Авроры»

Взлетает над сонной Невой.

Подкрались вдруг подлые годы,

И прокляли день на заре,

И крейсер не сделал погоды

В промозглом, как трюм, октябре.

И выстрел был просто сигналом,

Что не разведены мосты,

Что в Зимнем защитников мало,

Но много пустой суеты.

А штурма там не была даже,

А просто возня – не борьба

В подвалах больших Эрмитажа,

Где царские, брат, погреба!

Текло по Мильонной винище,

Из лужи лакала шпана…

И где мы романтику ищем?

За что этот крест и война?

Но нет, это полная лажа,

И кто-то мечту нам порвал…

Труд, Равенство, Братство и даже

Интерно… брат… национал!

Хранитель «Авроры» недаром

Заступит на вахту… И сам

Расстрелянных им комиссаров,

Их души, отдаст небесам.

Санкт-Петербург, 22 октября, 18 г