Сон в белую ночь

Мне приснился дядька Бродский, вид немножко краснофлотский –

Три брусочка динамита, к ним медаль гвоздём прибита,

Прямо в профиль, в левый глаз, Проморгался… Трубный глас!

Зарубились о Рассее, что не пашет и не сеет,

А сосёт то нефть, то газ… Эта рифма… не сейчас!

А Россия на полсвета разлеглась, но нет поэта,

Может, нечего ловить, пусть поют нам соловьи?

Вы нас ждали на перроне и жевали пепперони,

Мы, конечно, не враги, больше любим пироги.

Наша Няша с Уралмаша, наша гречневая каша,

Зависть… это от Москвы, Бродский, ну так это вы.

Вы – легенда, как из сказки, лихо смазали салазки,

Получили миллион, да-с, мечта, российский сон!

И теперь щипая гранты, выпросив на киче срок,

Дети лезут в эмигранты, может, пустят на порог?

    От сумы тюрьмы да от тюрьмы перепутали умы,

    Как же нам, едрёна мать, сразу Бродского споймать!

   Что-то вы мрачнее тучи…Пошучу, есть каламбурчик,

    Перевёртыш наших мест наших мест – не работает, кто ест.

       Где поэзия, народ? Вам в ответ иголки –

       «Здравствуй, жопа, новый год, приходи на ёлку!»

Мода – что-то вроде мёда, всё вкуснее год от года,

А добавь туда деньжат, сразу рифмы зажужжат!

И уж точно, между строчек «между прочим, каждый дрочит»,

Нам понравились приколы, рифма – блеск: Савонарола!

К чёрту всякий протокол, я люблю любой прикол.

Как корякский длинный чаут – бросил, на рогах петля,

Так и здесь, твой каминг-аут… Что тут скажешь… Только, м-бля…

Мы гуляли по Стокгольму с некой незабвенной болью,

Ваш был Нобель, нефть - в Баку, так что всё «по чесноку».

Наши узы очень крепки, а Ильич купил здесь кепку,

Сотню лет – один фасон, летаргия, сладкий сон.

Эмиграция – лекарство, кто - послал, кто – наглотался,

Я-то видел – чёрный коп, русский!  По лбу или в лоб?

Не один ли хрен, Иосиф! Нас уже никто не спросит:

«Вы живёте, сударь, где?» - «Я – то там, то здесь… в звезде!»

Но вернёмся, брат, к хореям, к амфибрахиям, евреям…

Для кого столь длинный спич? Для людей, сказал Ильич.

Для понтов, интеллигентов, для причастных элементов…

Я скажу, в душе скорбя – каждый пишет для себя.

А в Америке не тучно, даже скучно там порой:

«Хрена ли нам потому что!» - так сказал бы наш герой.

Мы по ратуше гуляли, там, где Нобелевский зал,

Все обиды обнуляли, мало ли – кто что сказал!

Там есть фрески – справа, слева, все эпохи – не базар,

Есть король и королева, Пётр Первый, полк татар…

Хан Батый пришёл на помощь, победил и сгинул, сволочь

В толщу лет, на пять веков, нас потешить, дураков.

Вы не хуже и не лучше, здесь у нас поэтов куча,

И свобода всех словес… В этом и таится бес.

Мы листали, мы устали, мы и Сталина достали,

Президента и царя, только, всё Иосиф, зря.

Что придумать? Эполеты? Прицепить на пуп поэтам

И дуэли разрешать… что ещё, едрёна мать!

Вы там ближе к судьбоносным, вы б закинули вопросы –

Или нам вернуть Совок, или рифмы - на замок?

Жаль поэзию, Иосиф! Скоро и внучьё не спросит:

«Дед, а что это – стихи?» - «Это средство для глухих».

В Питере был «Русский дизель», он у Нобелей в сервизе,

Развалились кирпичи, вкус истории горчит.

«Мы с приятелем вдвоём работали на дизеле,

Работали, работали, пока его… не снизили» …

Так-то… ещё два такта…

                                                       1 июня 2020 г, Мельничный ручей