Этот брошенный город, похожий на сон,
Он лишился людей, очень важных персон,
Сразу прыснула зелень сквозь старый асфальт,
И бубнит из помойки заброшенный альт.

Телеящики кто-то в упор расстрелял,
Птички вату надёргали из одеял,
И теперь там горланят прожоры-птенцы,
Это лучше, чем раньше мажоры-певцы.

Птицы быстро обжили свои этажи,
И без грязи и пыли наладилась жизнь,
Вили гнёзда, таращились в небо птенцы,
Вороньё улетело, остались скворцы

Чтобы в чёрненьких фраках по крышам шагать
И кукушкам-подружкам сто лет обещать…
Нет, здесь не было язвы, холеры, чумы,
Просто люди все разом открыли умы

И ушли от чиновников, судей, лепил,
От ничтожных зарплат, от забытых могил,
За которые, значит, ты платишь кредит,
А душа чья-то плачет, другая смердит,

А заплатишь до нитки - и сам умирай,
Детям дарят кредитки, как пропуски в рай.

От ментов, прокуроров, от учителей,
Что детей ненавидели больше людей…
Это хуже Чернобыля или Помпей.

И ушли! Кто-то в лес, кто-то на острова,
Где кокосы раскосы как в джунглях братва,
Вместо кошек приладили здесь обезьян,
Только жарко немножко… Зато есть кальян.

В трёх шагах, за банановой рощей – свои,
И никто здесь не ропщет, поют соловьи…
 
А персоны из города долго не шли,
Зазывали втридорога, барыши, мол, нашли…
Только город хирел, наступил скоро год,
Плебисцит одурел, ищет новый народ.

                19 июня 2020 г, Санкт-Петербург