Счастливые планы на будущее – что-то вроде наркоза, позволяющего пережить боль настоящего. И не столько сама вера, что, казалось бы, и есть то самое, что изо всех сил тянет нас в завтрашний день, сколько бешеный азарт, смешанный с элементарным чувством любопытности, заставляет нас просыпаться ежедневно и ежечасно наполнять жизнь смыслом. Что ждет завтра? Безусловно, страх перед Всевышним или отсутствие веры в него, заставляет нас по разному оценивать совершаемые нами поступки. В действительности же, каждое «сегодня» - канун счастливого будущего, которое во что бы то ни стало настанет, пусть даже в глубокой старости. Этим живет человек со своим набором бед и несчастий. Такова сущность современности.
Эта история о судьбе подростка из самой обыкновенной семьи со средним достатком, который они привыкли называть бедностью, с вечными проблемами, возникающими на стыке поколений, с постоянной погоней за чужим счастьем. Таков его крест. Как будто кто-то выдавал судьбы с одного большого склада, несмотря на их размер, цвет и вес, как говорится, «на удачу». Ему досталась эта. И тут уж ничего не поделаешь.
Это произведение не учит, не осуждает, не заставляет делать выводы, оно просто показывает реальность, которую если и не довелось пережить и увидеть самому, то услышать от окружающих довелось точно… В прочем, как показалось бы и самим окружающим. Уникальность – нечто требующее постоянной смены красок. Так считает моя героиня. Ей той, которой суждено жить в мире, который придумали за нее, приходится постоянно отвоевывать право быть счастливой. Пусть даже счастье заключается в самых обыкновенных вещах…
1 глава
Маленькая Маринка сидела на полу и собирала мозаику. Мозаику не из пазлов, это появилось в ее жизни гораздо позднее, а из маленьких квадратных кусочков пластмассы разного цвета, которые нужно было закреплять на коричневой квадратной доске с многочисленными маленькими круглыми отверстиями. На коробке, в которой и хранилась та самая мозаика, были нарисованы примеры картинок, которые из нее возможно было собрать. Но девочке нравилось придумывать что-то свое, что-то, что на ходу возникало в голове. Она не знала, что именно получится сейчас.
Бабушка сидела рядом на кровати, и смотрела на внучку. Руки ее были сложены на коленях замком, взгляд то и дело останавливался на одной точке. Она глубоко о чем-то задумывалась, или, возможно, просто начинала дремать, потому что в комнате застаивалась тишина. Бабушка последнее время сидела так постоянно, и Маринка привыкла к этому. Ей вдруг стало скучно, она осторожно подняла мозаику вместе с коробкой и положила бабушке на кровать.
- У меня не получается! – сердито сказала девочка.
Хотя на самом деле ей скорее просто не хватало внимания, поэтому, чтобы о ней в конец не забыли, она решила действовать.
- Бабушка!
- Ну а ты что делаешь? Я ведь не знаю, что ты собираешь, где картинка-то у тебя? – очнулась от дремоты бабушка.
- Я не по картинке. Это я сама придумываю.
- Ну а что это такое будет?
- Не знаю.
- Ну вот. Ну а как я помогу? Давай вот по картинке. Картинку выберем.
- Они мне не нравятся, мы их уже все собирали.
- Ну, давай тогда совсем прибирать будем. Скоро мама придет.
Собирать пришлось бабушке.
- Пойдем тогда смотреть телевизор? – позвала девочка.
- Нет, мама скоро придет, я к вам туда не пойду. Иди, одна включай, знаешь ведь как.
- Нет, не пойду одна. Совсем тогда не пойдем.
Маринка не отступала от бабушки ни на шаг, когда они дома были вдвоем. Оставляла ее одну только когда приходила мама. На часах было 20.05. Мама Маринки всегда приходила ровно в 20.30. Но девочка начинала ждать ее всегда ровно в 20.00. Она удобно устраивалась у окна и смотрела в уличную темноту. В коридоре горел свет, поэтому все, что в нем находилось, отражалось в окне. Отчетливей было видно то, что находится за спиной, чем то, что на улице. Бабушка из комнаты в эти минуты уже не выходила. Она сидела в темноте меленькой комнаты, все так же сложив руки замком на коленях. Иногда чуть слышно говорила что-то сама себе под нос, будучи уверена в том, что говорит это про себя.
Этот вечер не стал исключением. Мама пришла очень уставшая, и к тому же было видно, что очень замерзла.
- Привет. – встретила маму девочка в коридоре.
- Привет, привет. Папы нет еще?
- Нет.
С этими словами настроение мамы ухудшилось еще больше. И девочка понимала почему. Если папа не приходил вовремя, значит, папа приходил пьяным. Только когда приходила мама, и разговор начинался об этом, только когда Маринка видела маму такой расстроенной, только тогда ей становилось по настоящему больно. Такие минуты всегда означали одно: сначала скандал, потом слезы. Обычно папа приходил через пол часа или через час после мамы, но иногда казалось, что прошел день, неделя, если не сказать вечность. Но это время нужно было для того, чтобы подготовить себя психологически.
Еще днем об этом не хотелось переживать. Если у человека два варианта развития событий, он всегда готовится к худшему, будучи глубоко внутри уверенным в том, что все таки произойдет лучшее. Каждый вечер Маринка ждала папу трезвым, несмотря на то, что знала наверняка, что ее ожидания не сбудутся. Она не разделяла желания и реальность. Для нее это было одним целым. Если он не придет трезвым сегодня, значит это случится завтра. В любом случае ей было, где спрятаться. Маленькая комната, где они жили с бабушкой, в такие минуты была убежищем. Убежищем от слова «убежать». Туда всегда можно было убежать от того, что начинало происходить в большой комнате, когда папа приходил пьяным.
Когда Маринка вырастет, она поймет, что самое страшное во всем этом было то, что безвозвратно уходило время, тратились эмоции… Детство ее в такие минуты кем-то безжалостно комкалось и выбрасывалось, как нечто не нужное, от чего хочется во что бы то ни было избавиться. Как будто это помогало расчистить путь к светлому будущему, к счастливому «завтра». Только не понятно было, сколькими еще часами, месяцами и годами необходимо было пожертвовать. Проблема многих больных людей в том, что они начинают думать о том, как приспособиться жить со своей болезнью. Они представляют будущее с учетом настоящего, даже принимая во внимание то, что неудачи, болезни и всякого подобного рода неприятности могут быть явлением временным. Такая проблема была и в этой семье. И другой выход найти было невозможно, по причине его отсутствия. Шестилетняя Маринка это понимала, но на отрез отказывалась принять как должное. В ее мире, в ее собственном мире, во времена трудностей строились грандиозные планы. Ее настоящее было цветным.
В этот день папа пришел трезвым.
- Ну и в чем дело? – выходя в коридор, спросила мама.
- Че?
- Че, ни че! Че так поздно?
- На работе был.
- Ну, а то я не знаю.
Мама вернулась в комнату. Сегодня разговор был короче, чем обычно.
- Маринка! – позвала из комнаты бабушка, - иди сюда, не мешайся там!
Маринка зашла в маленькую комнату.
- Че ты там им мешаешься, они сами там пускай разбираются, иди, давай, со мной посиди.
- Спать ложись! – крикнула мама из коридора, - завтра в садик вставать.
- Бабушка, ты мне расскажешь сказку?
- Какую тебе?
- Про лыжника.
- Опять про лыжника? Ну, давай. Ложись только ладом.
- Да все, легла.
- Пошел лыжник в лес, кататься на лыжах. На шее у него шарфик был. Ну вот он катался, катался, и шарфик у него случайно зацепился за дерево и остался висеть…
- А как он не заметил, что потерял шарфик? – перебила девочка.
- Ну как… Катался, да не заметил. Он и остался висеть на дереве, а лыжник уехал. А по дороге по этой за ним медведь шел. Шарфик увидел, решил надеть на себя, надел и пошел так по лесу…
Бабушка замолчала.
- Маринка, я ведь не помню дальше.
- Ну, бабушка!
- Ну вот. Я ведь старенькая уже, я не помню.
- Ну расскажи другую тогда.
Маринка долго не засыпала. По началу ей казалось, что бабушка вспоминает какую-нибудь еще сказку, но спустя несколько минут девочка поняла, что та задремала. Будить она не стала.
Девочка закрывала дверь в маленькую комнату, чтобы не слышать родителей, когда они ругаются. Это вошло в привычку. Еще ей нравилось смотреть на узкую полоску света, который доносится из коридора. Это означало, что там жизнь. И сегодня там было спокойно. И этот день можно было записать в список «Счастливые».
В садик Маринку водила всегда бабушка. Каждый день, когда они утром выходили из дома, и всю дорогу до садика девочка твердила один и тот же вопрос: «Ты придешь за мной?»
Сегодняшний день не стал исключением.
- Ты придешь за мной?
- Приду, конечно, как я за тобой не приду?
- Точно?
- Точно приду.
- Ты тогда раньше всех за мной приходи.
- Раньше всех приду.
- Ладно? Только точно.
- Ладно.
Забирала ее из садика тоже всегда бабушка. Конечно не всегда раньше всех, но почти всегда так и было.
Позже Маринка напишет такие стихи:
… Водила в садик ты меня когда-то,
А я твердила: «Ты придешь за мной?»
Ты раньше всех за мной туда ходила,
И вместе возвращались мы домой.
Когда ложилась спать я, то просила,
Чтоб ты читала сказки для меня,
Когда я засыпала, ты молилась,
Чтоб в будущем счастливой стала я…
Садик находился совсем рядом от дома. Совсем рядом находилась и школа. Каждый день они проходили мимо нее.
- Бабушка, а я в эту школу буду ходить?
- В эту, еще в какую?
- А когда?
- На следующий год, в сентябре.
- А почему в сентябре?
- Ну, все ребята в сентябре в школу идут. 1 сентября начинаются занятия.
- А там спят?
- Нет, там учатся.
Маринку радовало, что в школе не спят. Меньше всего в садике ей нравилось то, что там был сон час. В сон час она почти никогда не спала. Не могла заснуть. Просто лежала с закрытыми глазами, притворившись, что спит. Так делали почти все ребята. Поэтому Маринка очень ждала, когда пойдет в школу.
- Ну, что, расскажи, что делали сегодня? – поинтересовалась бабушка.
- Я выпила компот. Четыре компота. Нас за столом четыре человека. Поставили четыре компота, я выпила все четыре компота.
- Ну и что тебе воспитательница сказала?
- Ничего. Они налили новый компот.
- А что кушали?
- Манную кашу.
- Вкусная каша-то?
- Н-ет.
Маринка не любила кашу, как все дети.
***
В садике у девочки была одна подруга. С ней они и пошли в первый класс. С ней они и проучились девять лет вместе. Они жили в одном дворе и постоянно проводили время в компании друг друга. Ее звали Яна. Яна была дочкой богатых родителей. В то время на вопрос: «Кем работает твой папа?» у детей из таких семей было принято отвечать одним красивым, современным и интригующим словом «бизнесмен». И Яна так отвечала. Правда, Маринке казалось, что ей и самой непонятно было значение этого слова. Просто сейчас так модно. Просто этим можно похвастаться. Просто этим можно заставить завидовать. И это работало. К счастью, не долго. Маринка не завидовала. Ей не нужен был папа «бизнесмен», ей нужен был трезвый папа. Всегда трезвый. Ей нужно было, чтобы мама не плакала по ночам. Никогда не плакала.
2 глава
Из больничного коридора доносился резкий запах спирта и каких-то еще медикаментов. Там постоянно кто-то ходил, слышались разговоры. Дверь была приоткрыта, и сквозь небольшую щелку было видно, как мимо носились туда-сюда белые халаты. В палате, где лежали Маринка и Яна, было 6 человек. Одна девочка была немного старше, остальные были примерно одного возраста. Маринка лежала с гастритом. Они состояли на дневном стационаре. Яна, не желая оставлять подругу одну, или сама оставаться одной, просто напросилась лечь за компанию. Разлучить их невозможно было даже таким образом. Позже, Маринка напишет такие строки:
…Вместе лежали в больнице,
Вместе боялись уколов,
Ссорились и мирились
И все начинали снова…
Или такие:
…И когда мы колечки плели,
Мы как сестры родные сдружились
Мы лежали в больнице вдвоем
И ревели, когда расходились…
Расходясь вечером, когда родители забирали Маринку к бабушке, а бабушка забирала Яну домой, слезы действительно были. Можно даже сказать, что не было дня, что бы их не было.
На часах было 12.55. Это было время, когда нужно было идти на уколы. В коридоре уже собиралась очень большая очередь, которая продолжала расти за счет прибивания людей из всех палат, которые находились на этаже. Уже было видно и вторую очередь, состоящую их тех, кому уже поставили укол, и теперь они стояли в ожидании таблеток. Яна встала в конец первой очереди, которая вела к процедурному кабинету. А Маринка втиснулась прямо перед дверью, буквально отодвинув первого человека. Она всегда так делала. Ей ничего не говорили, потому что старались тянуть время, чтобы подольше не заходить в этот кабинет, насквозь пропитанный колючим спиртовым запахом. И только Маринка вставала в очередь первой, затем, чтобы побыстрее все сделать и выйти. Так она сделала и на этот раз. Выйдя из кабинета, она села на кушетку рядом и стала ждать подружку. Очередь потихоньку уменьшалась. Ждать оставалось все меньше.
Маринка вспоминала в такие минуты, как они с мамой лежали в больнице. Ей тогда было года три. В палату зашел врач и попросил девочку встать к нему спиной.
- Встань ровно. – сказал врач.
- Я ровно стою. – ответила Маринка.
- Плечи ровно сделай.
- Они ровно.
Тогда врач повернулся к маме и сказал:
- А вы знаете, что у вашего ребенка плечи разные?
- Да вы что?!.. – в голосе мамы было слышно глубокое отчаяние и печаль.
- У ребенка после четырнадцати лет будет часто болеть голова. – добавил врач.
Тогда Маринка не знала, что это значит и что так сильно расстроило маму. «Разные плечи». Это не болит, не причиняет неудобства, а значит, нет причин для волнения. И все-таки это сказал врач, поэтому на это нужно обратить внимание. Маринка и по сей день помнит эти слова, будто услышала их вчера.
- Пошли! – сказала Яна, подойдя к подруге.
- Ты все?
- Да.
Пока Маринка была увлечена воспоминаниями, очередь дошла до Яны. Теперь они шли обратно в палату. Когда они вошли, то очень удивились. Из тех, кто лежал с ними вместе, не было никого. По всей видимости, они все еще находились в очереди. Зато на их кроватях сидели две незнакомые девочки, гораздо старше их. Подружкам пришлось сеть на чужие кровати.
- Привет. – сказала дна из старших девочек, – А че вы заходите к нам в палату?
Кристина улыбнулась. Она точно знала, что зашла в свою палату. Она достала из тумбочки печенье и начала есть.
- А че вы едите наше печенье? – спросила другая старшая девочка. На ее губах явно была видна улыбка, которую она еле сдерживала.
Маринка тоже улыбнулась. Она тоже знала, что ничего не перепутала и находится в своей палате.
- Это наше печенье. – сказала Яна.
- Нет, это наше печенье. – Уже явно открыто и улыбаясь, стала спорить вторая старшая девочка. Тут она не выдержала и засмеялась, – Да, ладно, мы же прикалываемся. Если хотите, можете приходить в нашу палату. – она улыбнулась.
Хотя Маринка с Яной немого стеснялись этих взрослых девочек, те были весьма позитивно настроены.
- А как вас зовут? Давайте познакомимся.
- Яна.
- А тебя как? – обратилась она к Маринке.
- Марина.
- А меня Оля. А это Света. А вы в каком классе учитесь?
- В третьем.
- А мы в седьмом. А хотите конфеты? Пойдемте к нам в палату, мы вам дадим.
Но девочки отказались.
- Ну, ладно, мы тогда пойдем.- чуть ли не хором сказали старшие девочки, – Давайте вам, пока.
- Пока. – попрощалась Яна.
- Будешь печенье? – спросила она Маринку, протягивая ей оставшиеся пол пачки, когда гости вышли за дверь.
- Нет, мне нельзя сладкое.
Когда Маринка стала взрослее, она стала говорить всем, что ей нельзя есть все то, что продается в киосках. Нельзя пить газировку, нельзя есть острое, соленое, жареное, нельзя жевать жевательную резинку. Она научилась отказываться от всего, что ей предлагали из списка запрещенных продуктов. Но это длилось не долго. Отказавшись от этого, она не стала более здоровой. Жить правильно, жить слишком правильно – бессмысленное занятие. Это как дышать на аппарате ИВЛ. И задохнуться не получится и самостоятельно дышать нет возможности. Маринка отказывалась только от того, что действительно было причиной болезни. Здесь и сейчас. А бомба замедленного действия – это вопрос спорный. Она знала, что это вредно, но, привыкшая жалеть о том, что чего-то не сделала, нежели о том, что сделала и ошиблась, она рисковала. Рисковала. Живущий одним днем должен успеть сделать все. Она хотела быть здоровой. Но ей не нужно было здоровье, обусловленное лишениями. Ей нужно было здоровье, не исключающее удовольствия и свободы.
3 глава
- Давайте повторим еще раз, и на сегодня достаточно будет, думаю, - сказала Фаина Алексеевна, - давайте, давайте, всем же домой хочется поскорее. Сами же время тянете…
Сегодня они репетировали в костюмах. Репетиция в костюмах означает выступление в самое ближайшее время.
***
Маринка играла Утенка. Роли в детских спектаклях редко делятся на главные и второстепенные. Слов у всех героев было примерно одинаково. Маринка посещала очень много кружков и секций, но «театральный» - было нечто большее. Туда можно было прийти не пообедавши, можно было скатиться на тройки, так как вместо уроков учился сценарий, можно было отказаться от гуляния и от многого, многого другого, но «театральный» пропустить было нельзя. Просто невозможно. Маринка, к репетиции пятой или шестой, если сценарий был в стихах, знала наизусть его весь. Она гордилась тем, что может подсказывать слова ребятам, если те запутались.
Девочка часто вспоминала, как с руководителем и ребятами из кружка они зимой шли через реку пешком на выступление. Тогда она замерзла и простыла, но ни разу об этом не пожалела. Так случилось, значит, так должно было случиться… Оно того стоит.
Позже она узнает, что сцена, будь то деревянный пол актового зала средней школы, с запахом хлорки и мела, только что вымытый перед приходом выступающих, или огромный зал здания театра, пропитанный атмосферой искусственного страдания и радости – есть отчаянное противостояние двух сил: безграничной свободы и такой же зависимости. Ответственность – один из критериев будущего качества. Театр – слишком сложный механизм, требующий большой физической и моральной самоотдачи. Только актер, отдавший себя всего этому «сумасшествию высшей степени адекватности» может получить взамен своему труду награду в виде внутренней свободы. Театр – святое и грешное, актер – его бьющееся сердце, сегодня он играет качественно свою маленькую роль – значит, сегодня театр жив…
Ее будущие строки будет звучать так:
… Я умру, если вдруг из души заберут театр,
Словно снег из зимы заберут, и оставят ветер!
В этом мире каждый судьбы своей декоратор,
Здесь мы вечно свободны и счастливы, словно дети!
И пусть солнце – прожектор, а сцена – ковер под ногами,
Назову своим домом прекрасную эту обитель,
Я держу крепко счастье крохотное руками,
Чтобы им наслаждался любимый и верный зритель!
Маринка ходила в два театральных кружка параллельно. Театр должен занимать все ее свободное время, а не его часть. Даже репетируя перед пустым залом, она видела зрителей и чувствовала, что они видят ее. Зрительный зал – нечто живое, обладающее энергетикой.
Однажды случилось так, что выступления в обоих «театральных» кружках совпали на один день и на одно время. Маринку в одном из них пришлось заменить однокласснику. Так бывает. Нет, не то чтобы часто или постоянно, но один такой случай имел место быть в жизни Маринки. Еще было так, что Маринку узнали на улице после выступления. Гордо прозвучало. Нет, все было гораздо проще и прозаичнее. Она играла Белочку. И уж если быть до конца откровенным, выступление то, мягко говоря, не удалось. Хотя, причину все знали. Нельзя, чтобы сценарий падал на пол, это к провалу. Надо было сесть, на худой конец, на него, тогда возможно удалось бы избежать печальных последствий. Нет, никто не подумал… Маринка во всем искала плюсы. Зато теперь она точно знала, что примета работает, на будущее. В тот день она выступала для начальных классов ближайших школ. После спектакля, зайдя в магазин, Маринка за спиной вдруг услышала:
- Белка, привет!
Девочка впервые видела этого мальчика, но было приятно.
- Привет. – смущаясь ответила она.
К мальчику подошел друг.
- Это же Белочка?! – сказал подошедший.
- Да.
- Привет! – сказал Маринке второй мальчик.
Девочка улыбнулась.
Белочкой ее называли в школе примерно еще неделю те, кто приходил на спектакль.
***
- Кот! Ну почему спим-то опять?! – крикнула Фаина Алексеевна.
Кот снова забыл, что сейчас его слова.
Коротко о спектакле, чтобы не утомлять читателя. Спектакль был о том, что необходимо было найти вора, который украл кусок пирога. Грач, умная птица, предлагает идею для поимки преступника. Он говорит всем животным о том, что у него есть волшебный горшочек, который поможет найти вора. Он просит всех по очереди опустить лапы в горшочек и задеть дно. По его словам, как только дно заденет преступник, горшочек закричит. Все соглашаются и как только проделывают эту несложную процедуру, грач просит поднять всех лапы вверх. У всех зверей лапы оказываются в саже, и только у Кота они остаются чистыми. Это говорит о том, что Кот не задевал дна горшочка, боясь, что его разоблачат в краже. Так выявляется похититель. Спектакль заканчивается фразой Кота:
- Да, я уйду! Но вы ответите за оскорбление! Я буду жаловаться в домоуправление!
На этом закончилась и репетиция.
- Ну, ладно, не плохо. Только текст учите, я вас очень прошу, особенно Кота касается. Все, все свободны, до свидания, до завтра! – Фаина Алексеевна явно торопилась.
Когда Маринка пришла в девятый класс, первым делом она снова записалась в «театральный». Записываться снова пришлось потому, что сменился руководитель.
- Здравствуйте! – сказала Маринка новому руководителю, - я к вам в театральный.
- Здравствуй, проходи. Уроки закончились у тебя?
- Да.
- Домой кушать не пойдешь?
- Нет, я в столовой…
- Как зовут?
- Марина.
Женщина была странной. Не то, чтобы Маринке она совсем не понравилась, но и особой симпатии она тоже к ней не испытывала. Лет шестьдесят пять на вид, на голове стрижка-шапочка, волосы подозрительного цвета, рассеянный взгляд… Такой взгляд бывает обычно у людей, которые вообще не ориентируются в действительности, где они и кто они. Женщина была в грязном, местами сильно измятом и очень старом платье. Маринке даже подумалось: «Не все ли шестьдесят пять лет она его носит?» Ну, да ладно. Не выходить же им вместе на сцену…
- А что, больше никто не придет? – спросила девочка.
- Не знаю, нет, наверное, никто у меня не записан.
Маринка немного расстроилась. Сегодняшнее занятие ей придется провести наедине с этой непонятной женщиной. А если и в следующий раз никто не придет? Как жаль, что ушла Фаина Алексеевна. К ней всегда ходил народ, она любила своих учеников и умела их занять. С ней было интересно.
- Давай… ты знаешь какое-нибудь стихотворение? Расскажи. – явно не знала с чего начать и что вообще делать с Маринкой преподаватель.
Первое стихотворение, которое девочке пришло в голову, было «Трусиха» Эдуарда Асадова. Она знала наизусть шестнадцать его стихов, но именно это почему-то первым пришло в голову. Читала Маринка, волнуясь. То ли под давлением оценивающего взгляда, то ли просто с неожиданности и неподготовленности. Оценка была неутешительной.
- Ну, ты как-то без выражения прочитала… - сказала женщина.
Маринку это удивило. Она читала с выражением. Просто не очень громко, потому что они находились в кабинете школьного музея, и шуметь там было нельзя. Да, и не в громкости дело. Не от этого зависит выражение… Тут явно было что-то не то. У Маринки было 2 место на конкурсе чтецов, она знала, как нужно читать стихи. Ее всегда высоко оценивали за это учителя по литературе…
А женщина и правда была странной. Более чем. После занятия она почему-то попросила Маринку помочь донести ее тяжелые сумки до первого этажа. Девочке и правда показались они очень тяжелыми, но она согласилась. Но дальше случилось нечто еще более странное. Женщина попросила понести ее сумки до остановки. Остановка находилась на довольно большом расстоянии от школы, а Маринка жила совсем в другой, противоположной стороне. Девочка сказала, что дома ее ждут и могут потерять, но женщина настаивала. Маринке ничего не оставалось, как послушаться. Она пронесла сумки больше половины пути, но почувствовав очень сильную боль в руках и усталость, поставила их на землю. Девочка сказала, что дома у нее болеет бабушка и ей надо быть с ней. Немного еще помешкав, женщина согласилась ее отпустить.
Маринке и в самом деле показалось это странным и очень не понравилось. Но она продолжала ходить в кружок, не зная, какой удар ждет ее в дальнейшем.
Девочке было поручено выучить стих и подготовиться к вступлению. И она готовилась. Готовилась на протяжении двух месяцев. Теперь дополнительным стимулом было желание доказать, и в первую очередь руководителю, что она умеет читать стихи. Но самое страшное случилось за два дня до выступления. Два месяца ожиданий и подготовки зря. Она не будет выступать!.. Не будет только потому, что оказалось, что «театральный» кружок работал только для начальный классов. Никто даже не знал, что Маринка туда ходит. Это был удар! Это были слезы! Она жалела не о двух месяцах, не о конкретном выступлении, она жалела о том, что у нее никогда не будет больше возможности выйти на сцену. Этого не хватало как воздуха, как воды, как солнца!.. Она просто хотела стоять на сцене, она просто хотела выступать, она просто хотела жить этими эмоциями… Пусть даже она была одна такая среди старших классов средней школы №…
4 глава
Жизнь – умение прятаться. Раз уж никакое другое определение для нее не подходит. (Ну, либо, подходят сразу все. Тогда это одно из…) Можете представить себе жизнь, как путешествие в один конец, например, на поезде. Тогда логично будет предположить, что человек не покупает сам себе билет, не задумывает заранее себе это поездку, ибо любому живущему на земле человеку идеально подойдет Есенинская фраза из его стихотворения «Письмо к женщине» - «с того и мучаюсь, что не пойму, куда несет нас рок событий». Он просто просыпается однажды в здравом уме и памяти и… уже едет. Куда? Зачем? И как он тут оказался? Эти вопросы человек задает себе всю жизнь. Конечно, можно спросить об этом проводника… Но… Все бы ничего, но опять по той же, проклятой, логике он – безбилетник! А значит, когда его найдут, поезд придется покинуть. Вот и нужно уметь прятаться, чтоб жить дольше. Случайные люди – попутчики, как в жизни и происходит. Некоторые едут с тобой пять минут, но, даже сходя на первой же станции, остаются в памяти навсегда, некоторые едут с тобой до «конечной».Поезд всегда идет вперед, сколько бы ни возвращался в последний вагон. Даже здесь, в поезде, как и при часовых поясах, едущие в первом вагоне люди, быстрее видят что-то новое, едущим же в «хвостовом» доведется увидеть это последними. И здесь так же люди делятся на «ПЛАЦКАРТников», «КУПЕшников» и «эСВшников». Чем больше у тебя денег, тем комфортнее тебе ехать – жить. И, кстати, эта теория еще раз подтверждает, что после смерти есть жизнь. Сойдя с поезда, ты не оказываешься в небытие. Тот, кто снимет тебя с поезда, определит твою дальнейшую судьбу…
Маринка любила поезда. Раньше она думала, что нет на земле людей, которые их не любят, но потом таких все же встретила. Действительно, есть на земле люди, которые не любят жизнь. Хочется подчеркнуть, что по большей части это счастливые люди, которым Бог дал все, кроме умения за это благодарить. Маринка была человеком другой породы. Она не знала, плохо или хорошо она живет. Она принимала свою судьбу как должное, как само собой разумеющееся. Поэтому, к своему несчастию, не умела просить и благодарить. Богу нужны либо послушные, либо дерзкие. Маринка не была ни тем, ни другим. Он благополучно оставил ее где-то в стороне и занимался другими. Наверное, в связи с этим в девушке развилась такая своеобразная черта поведения и характера – она сама создавала себе проблемы и сама предпочитала их решать. От проблемы до решения, от решения до проблемы – такими перегонами шла ее жизнь, разбавляясь иногда сдавшими нервами или случайным везением – Бог иногда все же смотрел в ее сторону, как на тихонько сидевшего в углу ребенка, занятого своими делами и не доставляющего проблем.
Маринка мечтала о трех вещах: о счастье близких, о здоровье и о сцене. Она жила мечтами о слишком простом. Поэтому слишком недосягаемом.
Разве тебе никогда не говорили, что судьба – кусок пластилина? Для тебя одного она всегда такая, какая сейчас. «Завтра никогда не наступает. Я проверял. Просыпаешься и снова сегодня.» (с) – подпись к нелепой детской картинке. Правда, с которой не поспоришь. Лучше всего смотреть на себя со стороны. Причем, делать это не постоянно, а время от времени – так есть шанс уловить изменения и сделать выводы. Великий дар уметь это делать изнутри. Уметь изнутри своей же судьбы наблюдать за ней же со стороны.
***
Маринке исполнился двадцать один. Её папа не курил уже год. Бросил. Бросил! Хотя курил тридцать четыре года! Ему просто не охота было идти до киоска 2 июня. Поэтому бросил. Так бывает. Не пил он к тому времени уже 8 лет. И так бывает. Маринка знала, что ее детские «грандиозные планы» сбудутся. Она не верила, она знала.
Бабушке…
… Когда тебя не стало, наступила новая жизнь. Та, о которой мы мечтали вместе. Та, которой ты для меня хотела. Едва ли найдется человек, который понимал бы меня, как ты понимала когда-то и мама понимает сейчас. Меня ту, другую, ты забрала с собой. Ту, которая ничего тогда не понимала, но так хотела понять. Здесь на земле осталась та, которая все понимает, но так хочет не понимать ничего. С этой мной, когда она проживет свою жизнь, тебе придется знакомиться заново… Как же мне хочется рассказать тебе о том, как сбываются мечты. Как это происходит и чего это стоит. Как же мне хочется рассказать тебе в чем разница между мечтой того человека, который не видит от рождения или не умеет ходить и того кто живет сбывшейся мечтой этого человека…
Моя судьба похожа на то, что как будто когда-то в детстве я закопала под деревом за домом листок бумаги, на котором написала свои детские мечты, а повзрослев, нашла его уже тогда, когда все записанное сбылось…
Все изменилось после тебя. Все стало другим. Все стало сегодняшним. И еще через двадцать лет сбудется все загаданное мной в прошлую субботу…
P. S. Прости… Прости, за то, что наши мечты сбылись без тебя…
|
