Над рекою Смородиной
вороньё, вороньё.
Мы погибли за родину, 
за неё, за неё.
На мосту на Калиновом
пляшет огненный змей,
а под колом осиновым
горка белых камней.

Мы те камни готовили
супостату-врагу –
да рыдания вдовия
вновь на том берегу.
А над нами уснувшими
страшный зверь кот Баюн,
и за нашими душами
не летит Гамаюн.

Не летит над болотами,
сколь ты их ни бурьянь,
да над водоворотами
в Лебедянь, в Лебедянь.
В стаи птицы сбиваются
и мирская молва,
а внизу сохнет-мается
трын-трава – мурава.

Ничего не изменится
(струн, Боян, не томи),
снова поле усеется
молодыми костьми.
Кривда дружит с неправдою
двести лет, двести зим
за далёкой Непрядвою
да над берегом сим.

Ой, ты речка Смородина,
душу мне не мути.
Здесь кончается родина.
Как тебя обойти?
Мы за дело, за правое –
за неё, за неё…
А за нашею славою
вороньё, вороньё.