Играла Любка в духовом оркестре
На золотой залатанной трубе.
По вечерам косяк парней окрестных
Водила в общежитие к себе.

И под кошачьи вопли радиолы
Качалась у порога трын-трава,
И шлейфом за коротеньким подолом
Тянулась поселковая молва.

А я, приемыш гулевых окраин,
Шел к Любке, наговором не отравлен,
И уши кумачовые мои
Горохом набивали соловьи.

И за спиною было тихо-тихо.
Не оттого ль,
Что, как в смешном кино,
Я нес девчонке белые гвоздики,
А не портвейн – веселое вино?

Но створки снова размыкали пасти,
И занавески, словно языки,
С ее ладоней смахивали счастье,
И оставались желтые плевки.

Но, горести отчаянной в отместку,
Наперекор накликанной судьбе,
Играла Любка в духовом оркестре
На золотой залатанной трубе.