По степям гулял-погуливал Ермак,
По лесам нырял похлеще росомах,
На плечах носил-понашивал армяк,
Укрывал крылом орлиным бедолаг.

Медовуху пил по жбану, гулеван,
Лебедь белую до зорьки миловал,
Ни присуха, ни татарская стрела
В той одежке атамана не брала.

Надоело атаману бить крылом,
Захотелось атаману бить челом:
«Ты, царь-батюшка, хоть голову руби,
Только, батюшка, помилуй, подсоби!»

Получил Ермак от старого хрыча
Шиш в шубейке с государева плеча.
Распалился — армячишко наземь шмяк!
В шубу сунулся — осекся и обмяк.

В шубу сунулся — одежда тяжела,
Тяжела, как два подрубленных крыла.
Только выйдет — сохнет вешняя трава,
Только глянет — налетает татарва,

Только кинется, а под ноги река!
До, чего ж ты, милость царская, тяжка
Не измена, не зеленое вино —
Затянула милость царская на дно!