Болдино 1830

Уж небо осенью дышало,

Короче становился день...

Уже любая дребедень

Не выражала- раздражала.

И вот осенняя пора.

С дождями холодом и ветром,

Стоял сентябрь уж у двора,

И Пушкин становился мэтром.

Когда в именье родовом

Был остановлен карантином.

Когда был по уши влюблён,

И рисовал в мечтах картины.

Пришлось смерить сердечный пыл

И ждать, когда откроют двери....

А Бог ему окно открыл,

И мысли слов к нему летели.

Тогда писалося легко,

И ничего не отвлекало ,

Чтоб славу заслужить пером,

И к свадьбе сделать капитала.

И видно так задумал Бог,

Онегин чтоб в село вселился,

Барон от жадности подох,

В метель Владимир заблудился.

Смотритель Дуню потерял,

А Дон Гуан горел от страсти,

Чтоб Гробовщик во сне рыдал,

Сальери зависть жгла на части.

Тут все пороки собрались,

И зло схлеснулось с благородством

Как будто,вся былая жизнь

На случай станет руководством.

Полна сюжетов голова,

А время с местом- нельзя лучше.

И он торопится сказать,

Покуда подвернулся случай

Кругом холерные посты,

А тёща всё о деньгах,стерва...

Ну,право,пир во дни чумы,

А он на острове кошерном.

Оставив прежние грехи,

Себя в герое каждом видя,

Он пишет прозу и стихи,

И предвкушает мёд женитьбы.

Подводит жизни он черту

Перед людьми и перед Богом

Как на духу,как на духу,

Он причащается в дорогу.

Вот так и выражает гений,

И исповедуется нам....

Любовь свободна от сомнений

И по словам и по делам.

Есть упоенье на краю:

Немиласть царская, холера....

И тянется рука к перу,

Чтоб Слово превратилось в Дело

Прочь дон-гуанские дела!

Жена и дети - гимн победный!!

Гордыня тихо сеть плела,

Но этот грех- стал грех последний.

Душа и тело в один миг

Слилися в радостном порыве...

Поставил он на Даму пик,

А пулю для Дантеса лили.