Мы хватали мечи, облачились в доспехи.
Изгоняли все, кроме жажды власти.
В поисках славы переплывали реки,
Переходили горы. Разрывали пасти
кровожадным драконам, царям-великанам.
Иногда прикрывались святостью храма.
С триумфом входили в любые двери.
Что в города, что в спальни девы.
Брали силой то, что молило пощады.
Нас каждая тварь проклинала взглядом.
И лица с годами становились суровей
от одиночества лет, от холода крови.
И нам не хватало того, о чем пели
бродячие камни, шуты, менестрели.
Мы ощущали за грузом доспехов,
не сердца тоску, а трагедию века.

Но мы продолжали слепо биться.
Ведь женская воля по праву наша.
Мы стали приговорены к тому, чтобы влюбиться.
И в этом скрывалась духовная жажда...

И женщина стала чем-то далёким.
Возвышенным светом, невозможно лёгким.
Зельем любовным рыцарь напился.
Преклонился пред тем, что зовётся феминность.
Он даме отныне служил, восхищался.
Обожал её радость, в глазах растворялся.
И страсть распаляя в каминах другу дуга,
дух зелья шептал обречённость супругам.
Любовные волны разбивались о камни.
Наступала трезвость, разбегались лани.
Прекрасные дамы хватали плети.
И в каждой из них просыпались ведьмы.
Не исчезнуть уже, не вывесить флаги.
Угнетённые девы жившие в страхе,
врасплох застали великих воинов.
И спальные ложи затопились кровью..
Восходящее солнце целует ветви.
Мы с колен поднимались, воскресали светом.
Прогоняли в бездну желанных дикарок,
и они на прощание оставляли подарок.

Мы вечной тоской пронзённые в сердце.
И наше солнце даёт лишь блики.
В лунную ночь открываем дверцы.
Ожидаем вас или святые лики.

Разделить невозможно эти два начала.
Словно блудная фея нас в детстве качала,
с ангелом в ночь предаваясь пороку.
И теперь мы в любви ищем царство бога.
Ты освещаешь мой мир столь ярким светом.
Давай будем жить как камень с ветром.
Но я вновь отвлекаюсь от мыслей великих.
Обожание тебя - моя религия.