* * *

Степь дотянулась
до самой черты снеговой, мне подарила
частицу забытых просторов.
В этом году
я не раз был одёрнут судьбой,
в этом сезоне
достаточно ран и проколов.
Только и сил,
чтобы тело забросить в седло
и, припадая к горячей
и пляшущей холке,
видеть, как чёрный клинок —
вороное крыло — небо рассёк,
и посыпались солнца осколки.
То ли мне чудится
после знобящих ночей,
то ли мерещится
после трёхдневного жара:
вещая птица
нависла над долей моей,
конь вороной
охраняет меня от удара.
Зубчатой тенью
в дорогу впечатался мрак,
ворон летит
и грозит непроглядною мглою.
Я отпускаю поводья,
а друг — не дурак:
тоже ведь знает,
что рано прощаться с землёю.
Тоже ведь знает,
что рано прощаться со мной:
время приходит
судьбе и недугам перечить...
Ворон свернул
и пропал в ущелюге глухой,
синий чабрец и полынь
полетели навстречу.