Дмитрий Кочетков
ПАМЯТИ МИХАИЛА АФАНАСЬЕВИЧА МИНИНА
Перемелет нас эпоха
всех до одного…
О поэтах – либо плохо,
либо ничего.
Денег нет, лишь рифмы грузом
изо всех прорех.
Изменяет быту с музой –
это ли не грех?
Переменчивая Лета…
Слёзы на глазах…
Отчего ж всегда поэта
ждут на небесах?
Облака, как строчки, плотно
по своим местам…
Отчего ему вольготно
дышится лишь там?
Труд окончен, песня спета.
Господи, спаси!
Стало меньше на поэта
снова на Руси.
ПОДРАЖАНИЕ Н.С.ГУМИЛЁВУ
"У меня не живут цветы..."
У меня есть монета, её привезли с Занзибара,
есть засушенный ландыш, что сорван был прошлой весной,
есть пластмассовый Пушкин и крыльев заштопанных пара…
Помнишь, я их сломал, когда ты не взлетела со мной.
У меня есть рисунок, где щурится хитренький ёжик,
я приклеил его на обои, полос поперёк,
нацарапал его на салфетке приятель-художник,
рисовал он тебя – получился забавный зверёк.
У меня под подушкой лежит, не дочитана, книжка,
в ней закладка – пять строк в недописанном глупом письме…
А внутри у меня до сих пор обитает мальчишка,
иногда он ревёт от тоски в этой взрослой тюрьме.
Навести бы порядок – да с хламом ненужным прибраться:
Занзибар и рисунок, и мальчик, умеривший прыть…
Знаю я, никогда не оценишь ты это богатство.
Для чего же хранить, если крыльям уже не парить?
КАНТ
Зима.
Ни крошки хлеба.
Весь Кёнигсберг замёрз.
Но Кант глядит на небо,
но Кант живёт всерьёз.
Нет разницы педанту,
что нас Господь отверг.
Сверять часы по Канту
выходит Кёнигсберг.
Пусть рыцари Тевтона
покоятся в гробах.
Уже родился Гофман,
и крысы в погребах
уже грызут основы
спокойного житья,
и нет пути иного,
чем в ад из бытия...
Но не отвергнуть разом,
что Божьих дел не счесть:
порочен чистый разум,
а свет на свете – есть!
А в свете том, хоть тресни,
хоть миловать вели,
кухарки интересней,
чем наши короли!
Примечание.
(Иммануил Кант несколько ранее вождя мирового пролетариата провел аналогию между кухарками и властью: "А кто из самих государственных мужей может постичь истинное искусство кухарок?")
ТАРАКАНЫ
Любовь – не частушка, любовь – не игрушка,
не стрелы амура, а волчьи капканы…
И ползают твари у нас в черепушках –
твои тараканы, мои тараканы.
Твои тараканы – такие чистюли,
потрогай за лапки – почти что стерильны.
Мои – целый день пиво крепкое дули,
немножко противны, изрядно дебильны.
Моим не знаком крупных денег излишек,
моих предводитель – великий ботаник.
Твои – западают на кошек и мишек,
твои – залипают на фильм про «Титаник».
Твои – очень резвые, очень лихие,
что сразу заметно, что всем сразу видно.
Мои – еле ползают, вечно бухие,
мои – староваты, им это обидно.
Твои и мои лезут там, где не просят, –
предела нет вздору и мыслям бессвязным.
Но, может быть, скоро их продихлофосят,
а может, прибьют тапком пошлым и грязным.
А без таракашек куда мы прорвёмся?
Прямая дорога к чертям на кулички.
Давай сразу новыми обзаведёмся!
Вот, кстати, мои – отложили яички…
РЫБКА
Я швырнул ей на стол сто кило заграничных припасов –
и хурму, и папайю, и с красной икрой бутерброд,
её ноги я вымыл в шампанском, а из ананасов
я сварил ей компот и холодненький влил прямо в рот.
И пока на меня изумленно глазами моргала,
я не дал ей опомниться – накось, каков мой товар?
Подарил ей из норки манто и картину Шагала –
не подделку, а подлинник (если не врал антиквар).
Я вскочил на коня – конь был белым и стоил тыщ тридцать
(в европейской валюте, конечно, – отнюдь не в рублях),
потому что я где-то читал, что в цене у ней рыцарь,
до меня было тридцать, и все на каких-то конях.
я ей бисер метал, я устал – ум зашёл мой за разум,
я ей остров купил – и теперь я на острове дож,
я построил огромный дворец с золотым унитазом
я спросил: «Чай, теперь ты довольна? Чего ещё хошь?»
А она – ни спасибо, ни здрасьте… Такое вот дело!
Я хотел её тело – а что же она? О, Творец!
На хурму и папайю смотреть даже не захотела,
возле банки сидела и хрумкала свой огурец.
А потом мне сказала вдруг, спичкой в зубах ковыряя,
а потом мне ответила, прыщ раздавив на губе:
«Ты, парнишка, как хочешь, тебя не гоню – только зря я
в этот вечер паскудный, как дура, открыла тебе.
Золотой унитаз и дворец – это дело не хитро,
в голове у тебя, сразу видно, полно чепухи.
А всего-то нужны мне – гитара, шалаш и поллитра,
а ещё чтобы песни… а если нет песен – стихи.
Чтоб манили меня твои строки в небесные кущи,
чтобы звуки летали, как эльфы, в непрочном дому…
Мне не надо коня – от него меня вовсе не плющит,
воротись, поклонись, простофиля… сам знаешь – кому!»
И пошёл я пешком, и пошёл в магазин я за водкой,
и гитару купил, и к ней струны сумел раздобыть,
и построил шалаш, чтоб там жить со своею молодкой…
Со стихами вот только проблема. Не знаю, как быть.
|
