ЯКОВ ЕСЕПКИН

Скульптурность

• «Гениальность – это норма, все остальное есть отклонение от нормы. Моэм слегка лукавил, однако книги уровня «Космополиса архаики» подобное лукавство оправдывают.»

                                                                                          К. Привалов

I

Хоры чествуй, атрамент земной,

Лишь бутон леденится бутоном,

Нас оплачет Петрополь больной,

Восклоняясь над желтым бетоном.

Всё тлетворные свеи парят,

Всё пируют одесно живые,

А и суе шелково горят

Содомитские те пировые.

Как и вылить алмазность письма,

Урания светильники прячет,

И Рагнеда иль Парка сама

Над тенями повешенных плачет.

II

Се гусыни кургузые Фив

Тьмы бежали и точат алмазы,

Франц ли замок спалит, феям Ив

Не минуть, не услышать намазы.

И смотри, что истлело – горит,

Алых свечек пугаются Ниты,

Осень римская лишь воспарит,

Станут вервие жечь меццониты.

Хлебы несть, бесноватые фри

Пьют со красных бокалов алмазность

Дев иных, а сейчас не смотри:

Тлен вбирает их тусклую праздность.

III

Яшма с золотом, блеклый нефрит

Иль опалы: еще бриллианты

Льнут к столам и черника горит,

А в салатницах майские фанты.

Девы грезили век об ином,

Все у юной томятся Киприды,

Белошвеек напутствует гном,

Тушь платков гасят желтию Фриды.

Тех ли Ад роковой посещал,

Цесаревнам коньяк соливали

Те ль Гиады, каких и прельщал

Цвет августа под мраком вуали.

IV

Это лотосов тусклая мгла,

Се забвенные маков головки,

Юровая ль сирень доцвела,

Пишут кровию наши оловки.

Аще звездный июль не вернуть,

Аще тлеют вретища льняные,

Свечки будем иродские гнуть,

Воски их совивать ледяные.

Виждь еще – просфоры запеклись

Ядной чернию маковой течи,

Где пиры всенощные теклись

И каждили отравные свечи.

V

Тушь коринфская мела белей,

С темных вечности нимбов не сходит,

Фавны пали, а всё Апулей

Атраменты златые обводит.

Краснозвездное лейте вино

По устам ли, всемимо, камены,

Испились мы и сами давно,

Кровь слили на востребу измены.

Кущ садовник превывел сей хмель,

Виждь алмазность любви и коварство,

Где за тридевять тленных земель

Нас влекли в тридесятое царство.

VI

Вновь шампанское матовый тлен

Обнимает на вечере течной,

Ах, не плачь, Брисеида, вселен

Блеск в отца пред Цирцеей увечной.

Где владетели ветхих сеней –

Расточились по нетям колонским,

Феи блещут, а сонмы теней

Шлют воздушность звездам каталонским.

Одеяния смерти падут,

Циний мглы во оцветник сольются,

Мы приидем туда, где не ждут

Нас камены, где Иды виются.

VII

Серебро, это желть серебра,

Антиохии роза жива ли,

Как тлеется еще мишура,

Где со Вакхом и мы пировали.

Романической девы чиста ль

Пудра лунная в мертвой целине,

С Бонапартом гуляет де Сталь,

Кесарь тайно спешит к Мессалине.

Тусклый елочный перстами снег

Ангелки, cсеребрясь, перевели,

И горят померанцы от нег

Страстных див, обращенных во ели.

VIII

Звезды ночи фаянсы темнят,

Виноград меж суповниц блистает,

Нас царевны ль успенные мнят,

Юность втуне Аид сочетает.

Как и музам оставить певцов,

Как алмазы предать чечевице,

Хоть явимся без горних венцов –

Нощно в мраморной тлеть сукровице.

Девы звездность всеюные чтут,

Яко цвет и помады истлеют,

Пусть во рамена тальки вплетут

Им с звездами, о коих белеют.

IX

Ядъ прелестницы выпьют ночной

И положат веселию длиться,

Эльфы в башнях юдоли земной,

Где возможно увечным целиться.

Небокрылые духи войны

Се горят во асийской старизне.

Вселегки о Петрополе сны,

Их ли помнить у Клио на тризне.

Расточатся худые щиты,

Мел от гипсов по темным аллеям

Истечет и желтицею рты

Нам зальют, потакая лилеям.