Яков Есепкин

• «Астеническое состояние традиционной современной русской литературы давно не удивляет литературоведов и критиков, в равной мере страдающих астеническим синдромом. Этот общий упадок интеллектуальных сил воспринимается как норма. Вытесненная из массового сознания гениальная художественность априори не может проникнуть в его тьму, на страже Церберы. Имя автора «Космополиса архаики» осознанно табуировано литературными эфемеридами.»

                                                                                          Г. Белова

Портреты юдиц с вишнями и ядом

Девятый фрагмент

Сколь дворцовые пиры текут

И юдицы отраву лелеют,

Нас в подвалы Чумы совлекут,

Где от ядов оне веселеют.

Будут, будут еще увивать

Мертвой чернию спящих прелестниц

Гои неб и следы замывать

Крови их на винтажиях лестниц.

Всё ланиты царевен белей,

Юн снедает волшебная треба,

И несут фавориткам аллей

Шали темные феи Эреба.

Двадцать пятый фрагмент

Иль чудесные балы вспоем,

Яко дивная ночь премерцает,

Аониды в безумстве своем

Любят нас, Геба сех восклицает.

Славь хотя бы певцов, Одеон,

Разливай золотую отраву,

Юн пьяни, коих алчет неон,

Потакай их веселому нраву.

И к честному столу ниспадут

Бледных ангелей смерти лилеи,

И молчащим букеты дадут –

Из тенет палой вербной аллеи.

Тридцать третий фрагмент

Испоили никейским вином

Бледных царичей, крысы чумные

Вновь о хлебах пищат и рядном

Свиты чресла юдиц ледяные.

Траур носят шаловы, зане

Их тоска и веселье снедают,

К изголовиям льнут хоть во сне

Гробовом и, беснуясь, рыдают.

Цветь и мирра со чел истекут,

Мрамор темный закроет обсиды

Там, где царей меж брамин влекут

И успенные реют сильфиды.

Пятидесятый фрагмент

Боги, боги, сребрите шелка

Юных дев, пленниц темного царства

Привечайте, лазурь высока,

Хватит небам любви и коварства.

Яко пиры шумят и гостей

Не устанут встречать эвмениды,

Из далеких найдем областей –

Мглой и вишнями потчуйтесь, Иды.

Соваянья их будут чернеть,

О власах разлетятся заколки,

И начинут во тьме пламенеть

Мертвых граций незвездные шелки.

Портреты юдиц с воском

Пятый фрагмент

От коньячного пунша бледны

Ворогини и млечные девы,

И Снегурочек тьмой ложесны

Увиенны, и спят Женевьевы.

Лейте хмель в антикварный сумрак,

Золотыя менады, рисуйте

Неб сангины, тще ль феям арак

Налиют, о царевнах пасуйте.

Станут лядвия юдиц гореть,

Будут миррой чела истекаться,

Нам тогда положат умереть,

Им – всеприсно о желти икаться.

Одиннадцатый фрагмент

Вновь откупорим ночь и столы

Антикварные щедро уставим,

Пусть резвятся младые юлы,

Где о вечности мило картавим.

Лона белых прелестниц шелков

Совиет кисея золотая,

Ель горит и чарует альков,

Под холодной макушкою тая.

Аще юдиц нельзя обмануть,

Воском их рамена истекают,

Хоть в пиры забежим, чтоб минуть

Бестий сех, кои нощность алкают.

Двадцать пятый фрагмент

В парфюмерных шкатулках менин

Тает воск и хрустальные свечи,

Ах, бежим ли юдиц именин –

Эльфы их совлекут до Унечи.

Ночи рамники Иды свели

Ядной желтью лилейною, траур

Яко носят одно короли,

Шляйтесь мимо, хмелейте от аур.

Сколь юродным о блестках уснуть

Фри дадут, мглой зальются вагины,

Мы лишь сможем тогда протянуть

Черной нитью царевен сангины.

Пятидесятый фрагмент

Блекнут ярусы хвои, легки

Эльфы темные, дивы белые,

Что и хоры, пеют ангелки,

Но глушат их обручницы злые.

Юдиц пляшущих черной каймой

Соведем ли, зане веселятся,

Пусть белену алкают с Чумой,

О холодных фарфорах мелятся.

Ах, гербовники царствий тлеют,

Оспой битые перси юнеток,

И юдицы меж емин снуют,

Воск лия на серебро монеток.