Яков Есепкин

• Из книги

«Сонник Корделии»

Портреты юдиц в зефирном сумраке

Седьмой фрагмент

Именитства у томных менин,

Славят ангелы их надэфирность,

Ах, летучий восторг именин,

Кринолинов и шелков зефирность.

На фамильных часах майский сон,

Юность вечная, райская нега,

Озлачают Парис иль Ясон

Дев – белее цветущего снега.

И о розовых блещет власех

Гребней мел истонченней оклада,

И под шелками розовниц сех

Лядвий белых томится охлада.

Девятнадцатый фрагмент

Цветь нисана в пурпуре виньет,

Разлиется атрамент чудесный,

Се пылают смарагды тенет

И свивается морок одесный.

Толпы шумные, феи цветов,

Не урочество ль это благое,

Яко царей несут без щитов,

Тще рыдать о еллине и гое.

Се и мы, се и мы восстоим

С бутоньерками ломких жасминов,

И пасхалы юдоли таим,

Задыхаясь меж темных карминов.

Двадцать восьмой фрагмент

Полны амфоры ядом хмельным,

Изумрудной отравою мая,

Вдов чаруют огнем ледяным

Ягомости, свечницы взнимая.

Фей Господе к нагорным столам

Огласил, будет пир их всехрамен,

Будет мниться Его ангелам

Нощно мраморность лядвий и рамен.

Иль дадут воям огненных неб

Кубки с темной беленою Литы,

Где в пурпурный виньеточный хлеб

Кровь и слезы младенцев прелиты.

Сорок третий фрагмент

Наднебесный атрамент мелков

Опочивших царевен белее,

Чаровниц сотемняет альков,

Нимф прекрасней оне и милее.

Выжмем в кубки холодную цветь

Алавастровых лилий, зерцайте,

Феи неб, вам еще огневеть

С георгинами, нощно мерцайте.

Иль Господе на смерти косу

Заплетет  волошковый букетик,

Чтоб убойную эту росу

Источал всякий мраморный цветик.

Пятидесятый фрагмент

Чресла граций меловых шелка

В бельэтажах легко увивают,

Царской оперы столь высока,

Нимфы хоры ея закрывают.

И цветочные вина фиад

Ароматом дивят неботечным,

И лилейный огонь колоннад

Перманентом чаруется млечным.

Ах, и нам темно-огненный эль

Феи смерти несут, каравая

Бледность ядом гасяше и хмель

Изумрудный со усн преливая.

Портреты юдиц с лекифами и миррой

Восьмой фрагмент

Яд в лекифы холодные, цветь

С маслом розовым феи сливают,

Аще вольно теням огневеть,

Где избранники неб пировают.

Се, Господе, пиры не Твое,

Мглу цветочную пьют ягомости,

Навили шелком тьмы остие

Идам, се не игральные ль кости.

Станут млечные принты вести

Белошвейки, закажут араков,

И дадут ко столам поднести

Гоям имберлэх – черный от маков.

Шестнадцатый фрагмент

Благодатный нисан, воспевай

Сени яркие, хором цветущий,

Пусть ломит столы неб каравай,

Это огнь, крышу мира плетущий.

Соточимся из тягостной мглы,

Роз букетники цветом одарим,

Внове черные розы белы,

Мы ль одесно еще государим.

И увидит Господе – вино

Кровью чад прелиется невинной,

И пылают хлебницы темно

В белорозной сени домовинной.

Двадцать седьмой фрагмент

Суе плакать, Господе, взывать

Ко Твоем ангелкам-гувернерам,

Так и будемся вновь пировать,

Лити пунш на крови милым ёрам.

Весел смертник небесный иль гой,

Нам юродные бляди устелят

Путь лилеями, цели благой

Нет одно, тще хламиды и белят.

Узришь нас в серной мгле – не тяни,

Юдиц шли, яко агнецы лишни,

Чтоб смеялись о ветхой терни,

Соядя переспелые вишни.

 Двадцать девятый фрагмент

Славь, Белькампо, парафии тьмы,

Зла цветы и лафитники неба,

Обводи золотые каймы

Меж столовий, где царствует Геба.

Туне ль ангели нив сорвались

Вниз и дале, их Пан обольщает,

Аониды вчистую спились,

Одеон эту вольность прощает.

Лишь владыки одесно и пьют

Мглу белен в несомерных цветницах,

И червовые розы тлеют

О диаментных наших зеницах.

Пятидесятый фрагмент

Пудрой оспу юдицы сведут,

Лбы ветхим перманентом совеют,

Хороводы, мелясь, заведут

В тьме аллей, тще ль оне багровеют.

Плачь, Кармина, лекифы полны

Днесь галатским серебром и ядом,

Жарко  золото – мы холодны,

Вдов смешим диаментным нарядом.

О царях тост поднимем за сех

Шлифовальщиц белены алмазной,

И на рдеющих тускло власех

Их вскипит хладность мирры образной.