Яков Есепкин

Палимпсесты

Одницам

Одиннадцатый фрагмент

Август благостный сонно тлеет,

Залы дышат исчадием цвети,

Восточимся из темных виньет,

Нас ли помнят оцветшие нети.

Станут фурии бить зеркала,

Тесьмы будут вести ледяные,

И опять круг пустого стола

Соберутся во снах юродные.

Зри, колодницы, алча цикут,

Мажут халы сем воском нетечным,

И со цветью влекут нас, влекут

По тлеющим цетрарам всемлечным.

Пятнадцатый фрагмент

Ах, всетронного золота хлад

Совиет нас и в тусклых зеленях,

Чая горних одесных рулад,

Мы у Бога ль сидим на коленях.

Звери ночи терзают альков,

Нет участия к цвета лишенным,

Ах, от мраморных этих волков

Не спастись, не спастись оглашенным.

Ты боялась погони, смотри ж,

Как младенцам несут подаянья,

Как и зло одевает Париж

Темной барвою нимф соваянья.

Восемнадцатый фрагмент

Битых мглою скульптурниц темней

Пировые Асийского царства,

И царевны белы, и теней

Ярок шелк, сим и вишни – лекарства.

Ведьм напудренных сонм преследи

Золотая Геката-царица,

Мы бежим, а оне впереди,

С вей летит перманент ли, корица.

Яко бледные наши виски

Миррой ночи убийцы помажут,

Лишь тогда Богу неб ангелки

О мучениях агнцев расскажут.

Двадцатый фрагмент

Из цветниц источается тьма,

Дышит август роскошеством тленным,

Господь-Бог, иль сошли мы с ума,

Не внимаем ночам восхваленным.

Преявимся о млечных звездах,

Нам пасхалы затеплят Гияды,

Мы алкали белену в садах,

Пусть губители чествуют яды.

И букетники мглой сотекут,

Где черствились хлебы золотые,

И архангелы смерти рекут:

Лишь оне и были всесвятые.

Свечи и перманенты

Второй фрагмент

Се полеты валькирий в ночных

Тусклых небесех, Геба-царица,

Даждь не хлеба – свечей ледяных,

Где емины твое и корица.

Ветходержный фаянс отемним

Не звездами, а черною слотой,

Яко втуне бессмертие мним,

Ид соявим хотя под золотой.

И тогда с хоров нас различат

Эльфы темные, цветность взнимая,

И превидит Господь, как влачат

Мертвых агнцев о пурпуре мая.

Девятый фрагмент

Золотыя виньетки столы

Оведут, нощь восцветит лепнины,

И начнем, яко дивно целы,

Отмечать в цвете чар именины.

Расточайся небесной армой,

Славоимный июль, мы угодны

Розе мира, всяк сведен каймой

Именинной, а Иды бесплодны.

Пресмотри, по виньетам бегут

Змейки мирры и чермные течи,

И возбитость емин берегут,

Цветь лияше, каморные свечи.

Одиннадцатый фрагмент

Нам затворницы ночи цветы

Сонесут о незвездности камор,

Хватит ярусам неб высоты,

Аще в царствах немолвствует мрамор.

Но иные царевны влекут

Бледных юношей, се и винтажи,

Тронный шелк, се и дивно рекут

Чтицы од, и горят бельэтажи.

Это грации ль опер, лучась,

К хорам Гебы взвивают кармины

И скульптурность, где мглой преточась,

Наших камор тлеют бальзамины.

Двадцать девятый фрагмент

Мел гортензий укутала мгла,

Август выбил звездами аллеи,

Чаша дней, Александр, тяжела,

А легки Моргианы и Леи.

Это пир или тризна, каких

Не хватает урочеств бестенным

Феям снов, мы и чаем лишь их,

Чтобы тлесть, мишурой исплетенным.

И сапфирных дворцовых шелков

Тяжела кисея превитая,

И всенощно пылает альков

Мертвых див – се юдоль золотая.

Пятьдесят седьмой фрагмент

Лей, Эреб, слотный морок, виньет

Чуден блеск, меловые цевницы

Плачут нежно и нощность виет

Свой узор, и всещедры хлебницы.

О скульптурах юнетки, следи,

Негу чают, перил с диаментом

Не касаясь, бегут впереди

Герцогинь под ярким перманентом.

Ах, навеет ли сон золотой

Нам безумец, чтоб цветью увиться,

Где на ярусник ночи пустой

Мрак летит, в коем должно убиться.