Яков Есепкин

Палимпсесты

Оры и Волшебная флейта

Четырнадцатый фрагмент

И совитые миррой шары

Вновь на колких ветвях золотятся,

Ель тлеет под канвой мишуры,

Гномы тусклые ею цветятся.

Ах, Цитера-богиня, узри,

Как всемлечные блещут сувои,

О смарагдах чудесных гори,

Расточайся во таинстве хвои.

Станут юные феи взвивать

Ночи благостной яркие свечи,

И с тенями начнем пировать,

Восклицая жемчужные течи.

Шестнадцатый фрагмент

Гномы снежною пылью фарфор

Обовьют и Снегурочки, тая,

Из Эолии ветреных Ор

Будут ждать, календари листая.

Огнь конфетниц чарует столы,

Под хлебами начиние тлеет,

Всебелятся младые юлы,

Кто сейчас им отравы жалеет.

И Моцарт с нами яды пиет,

Локны бросив на веер кримозный,

И волшебная флейта лиет

Мелос темный в туман белорозный.

Двадцать восьмой фрагмент

Тает мирра флиунтских свечей,

Эфемерны и сны астрономов,

Леворуких зовут палачей

Ко вечерям и бархатных гномов.

Тон царевен идет к парикам

Герцогинь ли, невинных монашек,

Мел отравы союзен шелкам,

Пейте, Цины, из ангельских чашек.

И смущают десерты юнид,

Бланманже и пирожные в неге

Антикварной, и яд эвменид

Разлиется на елочном снеге.

Сангины с чернью

Одиннадцатый фрагмент

И опять лишь юдицы снуют

Меж фарфора и чаш златопенных,

И диамент больной прелиют

На сангины царевен успенных.

Гасят хвою властители тьмы,

Фей серебряных, яко шелками,

Овиют формалином, Чумы

Несть на домы их – пляшут с волками.

И манят антикваров столы

Тьмой конфетниц, завернутых в яды,

И о черных шелках веселы

Нас травившие нощно гияды.

Двадцать пятый фрагмент

Шелест ночи, Цитера, внимай,

Что зерцают иные богини,

Яко цветится елочный май

И шампанское пьют ворогини.

Письма темные слал нам четверг,

Хвоя жгла морок басмовых камор,

Но, следи, о лилеях изверг

Пишет кровию глину и мрамор.

Где легки соваянья белых

И успенных флейтисток, виются

Шелки черные юдиц презлых

И амфоры с отравою бьются.

Пятьдесят первый фрагмент

Хвоя вновь будуары пьянит,

Черных свеч и решетников узы

Жжет серебром, альбомы темнит

И сангины блюстителей Музы.

Сны меловниц чудовищ полны

Иль Звезда в них одесно блистает,

Жизнь есть сон, что рапсоды темны,

Аще елочный снег и не тает.

И начинут юдицы гасить

Нощно свечки всецарственных аур,

И, легко веселясь, преносить

С беломлечными шелками траур.