Яков Есепкин

«Стихотворения из гранатовой шкатулки»

 Каверы

XVI

Во надмирной юдоли гореть

Феям тьмы с божедревкой наскучит,

Положат нам еще умереть,

Несоцветность бессмертию учит.

Вновь ли Марфа обносит столы,

Ночь вифанская дышит глубоко,

Фарисеи ль опять веселы

О лафитниках – око за око.

И дадут Господь-Богу вино,

Апронахи сменят багряницы,

И в кадящейся цвети равно

Он узрит ледяные свечницы.

XVII

Вертограды чадящий нефрит

Изольют во сады юровые,

И увиждим – всетронно горит

Наше вретище, мы ли живые.

Аще мгла, это мы ль, вопия

Славим небы, молимся аллее

С тенью звезд, август, чаша сия

Паче неб и парчи тяжелее.

Со перстов наших воски текут,

Прелились оне в черные свечи,

Где по барве и цвети влекут

Нас порфирные млечные течи.

XVIII

Стража тьмы опочинет в садах

Елеонских, умчат колесницы

Герцогинь -- мы о нощных звездах

Совием тусклой кровью стольницы.

Аще плачут сильфиды по нам,

Яко чахнут юдоли язмины,

Мы доверимся вещим ли снам

И разбавим их мглою кармины.

Ах, тогда и начнут пировать

Фарисеи, по амфорной чаше

Желть вести и язмин обрывать,

На столы воск порфирный лияше.

XIX

Алавастры темней и темней,

Низа полнит начиние хмелем,

Это пир соваяний теней,

Их диаментным чествуют элем.

Нас июльская сень поманит

И оцветятся барвой лампады,

Всяк обручник теперь именит,

Сад ночной восхищают цикады.

Сколь Господе заглянет в окно

Венцианское – узрит о цвети,

Как становится кровью вино

И молчат фарисеи и дети.

ХХ

Эльфы пурпуром дышат однем,

Ночью тихой, елико живые,

Гипс фамильных аллей оминем,

Совиясь, удивим пировые.

Стол августа всещедр и богат,

Звезды смерти юнетки считают,

За нефритом – и темный агат,

Дивно Фреи цвета сочетают.

Ах, над всем этим вишни, гляни,

Сукровичные с чернью виньеты,

И каждятся в порфирной тени

Наши витые мглой силуэты.