Яков Есепкин

Сангины мертвых царевен

VI

Апронахи с звездами свое

Отемним воском свеч благовонным,

Се пиры и дворцовий остье

Дышит вретищ подбоем червонным.

Ах, юдольные эти цвета,

Ах, фамильная это призрачность,

Аще ветхая кровь излита,

Нам простят и веселье, и мрачность.

И начнут во пирах вспоминать

Бледных агнцев, украсивших нети,

Это мы, а нельзя нас узнать

В сей горящей жасминовой цвети.

VII

А и поздно благих упасать,

Соклоняясь к свечницам кадящим,

Будем строфы в альбомы писать

Сумасшедшим царевнам неспящим.

Виждь и помни: се наши цвета,

Се лиется от неб червотечность,
Кровь иль мгла во начинье слита,

Паче них лишь вишневая млечность.

Подведут ли невинниц к столам,

Те увидят сквозь морок вишневый,

Как стекает по нашим челам

На букетники мел всечервовый.

VIII

Мы еще пренесемся в Колон

О старизне и посохе зрячем,

И холодную царственность лон,

И высокие небы оплачем.

Что и цвесть, из начиний опять

Яд алкают безумные Иды,

И пенатам каким вопиять,

Лейте нощную мглу, фемериды.

По емине вино сотечет,

Кровью ветхой юдицы упьются,

И заплаканный ангел речет,

Где теней наших ауры вьются.

IX

Вишни, темные вишни горят

В августовском пожаре тлеенном,

Над юдолию сильфы парят,

Сколь чудесно во сне упоенном.

Их неси ко стольницам пустым,

Береника, нам хмель и годится,

Как виньеткам исцвесть золотым,

Где вишневая млечность каждится.

Мы одне круг фарфоров сидим,

Никого, никого не осталось,

И тоскуем, и брашно следим,

Кое с кровью и мглой сочеталось.

X

Бал диаментный, их ли узнать,

Перманентом напудренных ведем,

Суе тени гостей обминать,

Никуда мы теперь не уедем.

Как туманны еще зеркала,

Как еще в них юдицы мелькают,

Аще желть кринолины свела,

Пусть оне во лилеях икают.

Нас любили камены одне,

А равно уберечь и не тщились,

Виждь обводки в мышьячном огне –

Это мы о звездах превлачились.