Яков Есепкин

Портреты юдиц с тлеющим воском

Тринадцатый фрагмент

Темный Питер, винтажных снегов

Чара льется на дивные арки,

Спит Обводный, у невских брегов

Колоннад пламенеют огарки.

Мглу ночную эльфиры сведут,

Ингрид нам из песков Гюнтианы

Соявится, ее ли и ждут

В царских операх Аи и Ханы.

Млечность хвои иль таинство нег

Бледных фей скрасят утренник вдовий,

И тлеющийся елочный снег

Златью выбьет лепнину дворцовий.

Двадцатый фрагмент

Хвоя тусклая нощно манит

Балевниц, страстных дев ли, вергилий,

Кельхи в золоте Герника мнит,

А и мы дышим желтию лилий.

Что ж, царице, воспирствуем, гнев

Снам оставим, пусть феи златые

К нам влекут белых Сантий и Ев,

И шелка их цветят навитые.

Ганимед из киафа богов

Преливать станет вина иль яды,

И червленость кровавых слогов

Исторгнут меловые тийяды.

Тридцать четвертый фрагмент

С облямовкой златою шары

Держат свечи, их пламена ясны,

И макушки у елей остры,

И шелка див Ювентус прекрасны.

Ах, останьтесь, юноны, жалеть

Вам и не о чем, хлебы наставим

К винограду, шелковницы млеть

Будут нощно иль туне лукавим.

Не дворцовая ль чернь весела,

Где поутру мелятся золовки

И царевны одне круг стола,

И тлеют восковые оловки.

Тридцать восьмой фрагмент

Очи дев наднебесных полны

Цветью ночи, атраментной слотой,

Их ли жгут фаворитки Луны

Молодой восковою золотой.

Пусть к хлебницам пировий ночных

Солетают холеные донны,

Меж рейнвейнов и яств отходных

Веселясь, аще нети бездонны.

Мы с Либерой подсядем ко сим

Юным грациям, дышащим хмелем,

И тлеющийся воск угасим

Божоле огненосным и элем.

Пятидесятый фрагмент

Вновь откупорим нощность, давно ль

Мы и пить научились, тиады,

Спит Огюст, пьяны ангели в ноль,

Где веселых шутов эскапады.

Жизнь есть сон иль дурная игра,

Ах, одно, кровью свились фарфоры,

На хлебницах тлеет мишура,

Обнесли герцогинь бутафоры.

Течен шелк легковесный, цариц

К столам эльфы манят, увлекая

Их аромой чудесных кориц,

Негой мускуса, златью токая.