Яков Есепкин

Лилии Стикса

XI

У Эреба велики балы

И ночные музыки чудесны,

Молодые резвятся юлы,

Пированья сие ль не одесны.

Вьется мускус, аромы летят,

Хмель щадит герцогинь безобразность,

Ах, и ангелы сами хотят

Пригубить со бочонков алмазность.

Не сюда ли влекут нас оне,

Смертоимные одницы Геи,

В ледяном восточаясь огне

И чаруя диаментом веи.

XII

И еще пировые темны,

Лишь надежды гостей исцеляют,

Но уже фавориты Луны

По алмазным дорожкам гуляют.

Разливайте в начинье арак,

Данаиды веселые, где вы,

Феи ночи, шелковый сумрак

Вас таит, милоокие девы.

Наваждение это ль, обман

Ветхих сеней, прелестниц альковных,

Пусть и вьется надмирный туман

О тлеющихся пудрах церковных.

XIII

Бледной кровию майских аллей

Очарованы внове менины,

Кто чудеснее их и милей,

Чьи прелестнее снов именины.

Ах, каждятся в летящем огне

Меловые со цветью виньэты,

Не над нами ль рыдают оне,

Паче звезд ли во мгле силуэты.

Вот стоим соваяний темней

С бутоньерками тусклого мая,

Из остья и крушницы теней

К чермным плахам жасмин вознимая.

XIV

Возберутся пеять ангелки,

Суремой наполнятся амфоры,

И порфирные наши мелки

Небодержные выжгут фарфоры.

А и что, а и что горевать

О юдольных пенатах и сенях,

Цвет граната с тоской обрывать,

Аще вечно мы в белых сиренях.

Нощной млечности хватит ли всем,

Хоть бы зрите во мраках, гиады,

Как меловницы плачут по сем

Бледным агнцам, чарующим сады.

XV

Оведет золоченый кармин

Переспелые вишни и хлебы,

Зри точеность всещедрых емин,

Это пир не у славной ли Гебы.

Се, вольно аонидам хвалить

Колченогих владетелей цвета,

Диаментами панночек злить,

Юд встречать из шумного корвета.

И еще на столы сонесут

Млечных вишен с траурной каймою,

И тогда премолчавших спасут –

В барвах звезд и со цветью немою.