Яков Есепкин

Гаты Царского Села

XVI

Ночь юдоли темней и темней,

Исполать этим хлебам порфирным,

Где и звезды, ваянья теней

Мы следим над фасадом эфирным.

В пировые сие ли войти

Нам позволят еще юродные,

По челам иудицы вести

Станут цветь и каймы ледяные.

Так и будем немолчно стоять,

Юды хлебы нарежут мечами,

И Господе велит нас приять

Ангелкам с ледяными свечами.

XVII

Шелк сугатный оденет столы,

Млечным золотом вспыхнут лепнины,

Се каждение воска и мглы,

Се успенных царевн именины.

Будут ангели плакать по всем

Пировым неботечным фарфорам,

Ночи требник мы тихо внесем,

Станет неба тянущимся к хорам.

И Господе тогда лишь узрит,

Как под миррою мы восстенаем,

Как в истемный ночной лазурит

Бледный шелк и персты окунаем.

XVIII

Млечность выбиет ночь цветников,

Апронахи порфирные снимем,

Для царевен ли воск и альков,

Мы ль иное урочество имем.

Льет Селена огонь золотой,

Пусть еще пирования длятся,

Нет этерии аще святой –

И одесно ж купцы веселятся.

Паче скорби веселие их

И преспелые вишни, и хлебы,

Зри, юдоль, как отроков благих

Не пускают в цветочные небы.

XIX

По лепнине венечной бегут

Молодые подпалые волки,

Небеса ль нас еще берегут,

Мглой чиня роз меловых иголки.

Чермный тюль зеркала увиет,

Ночь нежна к алавастровой чаше,

Мы тогда из цветочных виньет

Соточимся, порфирность лияше.

И начнут фарисеи вести

Ядом ночи канвы на еминах,

Где влекли нас в тлеенной желти –

Отраженных во млечных карминах.

XX

С мышьяком ли эклеры гиад,

Ничего, соведем червотечность

Вишен их и поидем во сад,

Чтоб оплакать холодную млечность.

Будет время еще пировать,

Яко цветью точатся лепнины,

Чад в июле нельзя убивать,

Наши, наши сейчас именины.

Всемолчат феи ночи, шелка

Царств Парфянских круг хлебов свивают,

И сквозь цветь, со лепнин холодка

На чела наши воск изливают.