Яков Есепкин

Сонник для Корделии

XI

В млечных чашах камены уснут,

Гипсы кровию палой совьются,

И во пурпур сирень завернут,

Над убитыми ль небы смеются.

Было червным серебро всегда,

Этой бледности мы не внимали,

Вижди, Юна, сияет Звезда,

Тусклых ангелей вьют по эмали.

Сжег всепадший Петрополь мосты,

Битых гипсов увечье соклеют,

И канальным гранитником рты

Нам забьют – днесь оне белотлеют.

XII

На свечельницах пудры тлеют,

Хлебы Цинтии в патине млечной,

Экономки ли нас узнают

О серебре и мгле червотечной.

И хотели одесно мы цвесть,

Но вифанских пасхалов не вняли,

И такими зерцайте как есть

Жалких агнцев, на коих пеняли.

Станут каддиши девы читать,

Содомитские тлить будуары,

И начнут феи Ада листать

Всепорфирные наши муары.

XIII

Ах, к поминкам ли эти столы,

Что темны волоокие девы,

Ждут Венеции резвой юлы

Нас еще и поют Женевьевы.

Май небесный и был золотым,

Но печалиться время, скорбите,

Нимфы сада, по черням литым

Желть вияше, сколь весело Ите.

К водам тянет ее, в зеркала,

Алча, тонкие гребни склонила,

Руку жжет со Звездою игла,

Где лишь кровь претеклась на чернила.

XIV

Тонких лотосов, ядных лилей

Наберем у холодной Киприды,

И сойдемся во мраке аллей,

Где вились бесноватые Фриды.

Се звездами ли гасят арак,

Бледных юношей чая, старлетки,

Се трапеза и вишни, и мрак,

Мы ль пифий канифолим балетки.

Несть шалов, источенных в огне,

Мглу букетниц садовники прячут,

И лишь темные эльфы одне

Пред вишневой сукровицей плачут.

XV

Совенечьем рамоны грозят,

А веночки у мертвых иные,

Бессердечные ль мрамры скользят

С пьедесталов на желти земные.

Невский темный гранит Азраил

Сколь возьмет под высокие десны,

Тяжесть призрачных тонких ветрил

Станут белые помнить ложесны.

Нас пронзила моравская ось,

Губы вытеклись мелом червонным,

И бегут волны мраморам вкось

Меж валов по теням благовонным.