Солнечный зайчик, скакавший внутри Гены, не позволял ему идти спокойно. Гена шел вприпрыжку, как всегда во время великого волнения или великой радости. Он размахивал руками и говорил, говорил взахлеб, забегая вперед и оборачиваясь к своей спутнице, чтобы все время видеть ее лицо. Мамы, шедшие позади, с интересом наблюдали за ним. 
— Похоже, мой малый не на шутку увлекся вашей дочкой, — заметила Генина мама. 
— Представляете, насколько ему теперь интереснее жить! — улыбнулась мама Лены. — Такие чувства великий воспитатель. Пусть радуется, пока может. 
— Ох, не разочаровался бы он так же сильно. Боюсь, здесь один будет целовать, а другой только щечку подставлять. 
— Ну, до поцелуев им еще далеко. Да и моя барышня девушка серьезная. И человечек надежный. 
— Где вы живете? — спросила мама Гены, заметив, что они свернули с бульвара на знакомую улицу. 
— На Соборном. 
— Так и мы — на Соборном. Гена, ты слышишь? Леночка на нашей улице живет. 
Но дети ее не слышали. Они с восхищением глядели на огромную черную догиню, прогуливавшую на поводке хозяйку. Гордо подняв точеную головку, догиня грациозно вышагивала своими тонкими длинными лапами балерины. Тучная хозяйка едва поспевала за ней, то и дело умоляя: — Ладочка, не спеши! Я не могу так быстро, у меня сердце. 
— Лада идет! — воскликнул Гена. — Не бойся, она с нашего двора. Она меня знает. Она такая умная! 
— Я не боюсь. Мама говорит, что собаки чувствуют, когда их боятся. Я раньше думала, что они все-все понимают, как люди. На нашей улице жила белая собака − так я с ней здоровалась. 
— Как здоровалась? По-настоящему? 
— Да. При встрече я вежливо так ей говорила: — Здравствуйте, белая собака! А она в ответ наклоняла голову, будто кивала. Теперь я знаю, что собаки не понимают по-человечески. Но тогда я была совсем маленькой. 
— Нет, она понимала, что ты к ней хорошо относишься. Ты любишь собак? 
— Конечно. Очень! 
— И я. Я так мечтаю о собаке! А мама говорит: − Только собаки мне и не хватает для полного счастья. − А у тебя есть собака? 
— Да, далматинец. Такой белый в черных пятнах. Правда, он игрушечный, но я его все равно люблю. Сплю с ним. 
— О, игрушечный — это не то! Я хочу настоящую собаку — большую и добрую. Такую, как Лада. Когда вырасту, обязательно себе заведу. 
Тут Гена заметил, что они заходят в очень знакомый двор, и заволновался: 
— Куда мы идем? Это же наш двор. 
— Нет наш. Мы с мамой теперь здесь живем. 
— И мы, и мы здесь живем! Значит, мы в одном дворе живем? Вот здорово! А какой у вас подъезд? 
— Третий. Вон тот. 
— Так это же наш подъезд! А этаж? 
— Третий. 
— А наш — пятый. Мама, мама! Леночка живет в нашем доме. Представляешь? Под нами на третьем этаже. В одном подъезде! 
От восторга Гена стал высоко подпрыгивать на одном месте, пока у него не подвернулась нога. Тут он с размаху шлепнулся на землю. Было больно, но мальчик не заплакал, а быстро вскочил на ноги, потирая ушибленное место. 
— Гена, смотри под ноги и перестань скакать — ты же не козлик. Так вот кто переехал в квартиру Хохловых неделю назад. А я все думаю: чью это мебель таскали на третий этаж? Вы обменом или как? 
— Да, мы поменялись с ними. Сами мы из Ленинграда. У дочки слабые легкие, и врачи сказали, что ей нужен юг. Так жаль было уезжать. Зато квартира у нас здесь замечательная — две большие комнаты c балконом и лоджией. Там у нас тоже были две комнаты, но в коммуналке. 
— Ничего, привыкнете. Наш город хороший, веселый. И народ добрый. Летом, правда, жарковато. Но зато зима короткая, в декабре еще календула за домом цветет. И морозы больше недели не держатся. 
— Да, надеюсь. Вы заходите к нам в свободную минутку. Гена, приходи к Леночке поиграть, у нее много разных игр. 
Гена был готов хоть сейчас. Но мама строго посмотрела на него и покачала головой: 
— Нет, сынок, пора обедать. Да и совесть надо иметь. Леночка небось устала от твоей болтовни. Дай девочке отдохнуть. 
— Нет, не устала, не устала! Пусть Гена покушает и приходит. У меня столько игр, а играть не с кем. 
— Да он, наверно, и играть в них не умеет — в твои игры. 
— Ничего, я научу. Он умный, быстро научится. В настольный бильярд и в лото. 
— А кубики у тебя есть? — Лавры строителя не давали Гене покоя. 
— Есть, с картинками. Только их мало. 
— Ничего, я свои принесу. Можно? 
— Конечно, приноси. Я буду ждать. 
Тут Леночкина мама повернула ключ в замке, и Гена, наконец, расстался со своей новой знакомой. Но уже без слез. 
Ведь встреча обещала быть такой скорой.