В то грозное время несовершеннолетним моим землякам, совершившим подвиги, было по 12-16 лет. Описываемые события происходили на территории Сталинской области (ныне Донецкой), в посёлке Нью-Йорк (совр. пгт Новгородское). Населенный пункт разделён речкой Кривой Торец, текущей на Север. Прочитав этот материал, о людях, из не такого уж далекого прошлого, нужно задуматься: а существует ли в мире, хотя бы понятие о справедливости, когда дело касается истории шахтерских городов; и совместима ли та малая часть боевых акций дзержинцев (описанных в данном тексте) со словом подвиг? В бывшем дружном союзе братских народов о молодых героях-дзержинцах, к сожалению, никто не знал, а современной отечественной истории – они, как бельмо на глазу…

* * *

Во второй половине октября 1941 года, в Дзержинском районе граница фронта прошла по реке Кривой Торец, от поселка Скотоватая до города Константиновка. На левом, более крутом, берегу стояли части итальянцев, а на правом – советские войска. На территории посёлка Нью-Йорк линию обороны занял 78-й стрелковый полк 74-й дивизии 12-й армии. На улице Горловской располагался штаб 2-го батальона 78-го полка, в котором батальонной разведкой командовал офицер по фамилии Лозовских; а в доме № 4, где проживала семья Зелинских, стоял взвод разведки. Каждую ночь разведчики совершали рейды на противоположный берег.

Однажды Леонид, выйдя на улицу со своим старшим братом, толкнул его в бок, и кивнул в сторону дикорастущего сада, где обычно собиралась местная ребятня. Подойдя к месту сбора, правда, никого из друзей еще не было, Леонид заговорщицки оглянулся и предложил Петру обратиться к командиру разведки с необычной просьбой, чтобы им разрешили участвовать в разведке. Спустя несколько минут, братья, изложив вкратце свою просьбу, навытяжку стояли перед командиром.

Офицер сначала удивленно на них взглянул, потом улыбнулся, и, недолго думая, предложил создать группу надежных помощников из числа их друзей. Уже на следующий день была организована команда из полутора десятка молодых ребят, знающих в округе каждую тропку, овраг и кустик. Командиром назначили Зелинского Петра Никифоровича.

Основная задача этих парней состояла в том, чтобы они, пользуясь знанием местности, проникали в оккупированные итальянцами сёла, разведывали наличие и скопление войск, боевой техники. Ребятам, уходящим в разведку, выдавали гранаты, каждый раз требуя у них мини экзамен по применению оружия.

Первое задание созданной группы было несложно: произвести разведку расположения неприятеля в районе Петровской горы и машиностроительного завода имени Г. И. Петровского. Быстро переправившись в знакомом месте через речку, парни добрались до парка, пересекли его, и подошли к заводскому клубу. Странно, но здесь они не выявили оккупантов, хотя по данным войсковой разведки сообщалось о скоплении итальянских солдат именно в здании клуба. Неторопливо (чтобы не обращать на себя внимания) продвигаясь вверх по улице на гору, они неожиданно обнаружили у одного из домов усиленную охрану, что сразу насторожило – по всей вероятности, тут недавно расположился штаб. Как бы ребятам не хотелось совершить подвиг, но они не решились напасть, так как из вооружения было-то всего несколько гранат. Командир группы дал задание своему брату: возвратиться на свою территорию, и доложить командиру разведки про обстановку на Петровской горе. Молодые разведчики, рассыпавшись по окрестности, остались вести наблюдение за объектом, а Леонид отправился в обратный путь.

Связной быстро (молодой, да по знакомым местам…) вернувшись на правый берег, отрапортовал об обнаружении штаба. Комбат А. И. Иванов и десяток бойцов, вооруженных винтовками, гранатами и ножами, вслед за проводником направились на территорию, захваченную врагом. Обидно было – идут по своей земле, а приходится прятаться. Когда спустились к реке, уже начало смеркаться. Благополучно перебравшись на вражеский берег, вскоре достигли места, где расположился первый пост юных разведчиков.

Иванов, уточнив обстановку на месте, принял решение: незамедлительно атаковать итальянцев, находящихся в доме. Он разделил ребят и солдат на две группы, и приказал, что, когда он, из автомата, снимет часовых, тогда первая группа через окна забросает гранатами дом, в котором находился штаб. Командир одной короткой автоматной очередью снял часовых, и дал команду: «Гранаты к бою!». После прогремевших взрывов, один из офицеров итальянского штаба выскочил из здания и кинулся убегать. Лейтенант дал команду взять его живым. Несколько человек во главе с комбатом быстро побежали за беглецом; потеряв итальянца из виду, он дал наугад несколько очередей из автомата, а группа преследователей развернулась и начала спускаться вниз, к штабу, в котором начинался пожар. И только Иванов с Леонидом вышли из-за угла, как кто-то из второй группы бойцов кинул гранату, посчитав их за итальянцев, прибежавших на помощь к своим товарищам. Граната разорвалась. Иванов успел оттолкнуть Леонида за стенку дома, однако, сам получил тяжёлое ранение в голову. Он только успел дать команду на возвращение, и потерял сознание. Его положили на плащ-палатку и понесли в расположение наших войск. По пути он умер, не приходя в сознание.

Так ценой своей жизни, он спас младшего Зелинского. Похоронили его в саду одного из жителей, по улице Заречной.

Впоследствии стало известно, что во время этой вылазки в тыл врага, был разгромлен штаб воинской части, и уничтожено более двадцати итальянских солдат и офицеров.

На следующий день, Зелинскому Леониду и Ленко Николаю было приказано произвести разведку на территории, прилегающей к Сухой балке. Отправились днём. Когда прошли Петровскую гору, то в районе, прилегающему к ней, они своевременно обнаружили окапывающихся солдат противника, поэтому взяли левее, и двинулись в сторону Сухой балки, но вскоре их остановил конный патруль. Правда, вместо лошадей у них были муллы, а на касках прицеплены петушиные перья из хвостов разных раскрасок. Разведчикам было и смешно, и явно не до смеха, ведь воодушевление (от вчерашней вылазки в тыл врага) начало спадать. Шутка ли, рядом враг, пришедший на их землю, вот он – рукой подать. Хотя они и имели по две гранаты, но вряд ли смогли бы ими воспользоваться, так как двое солдат направили на них карабины, при этом улыбаясь, и что-то лопоча на своем языке.

И не так страшны были дула винтовок, нацеленных в грудь, как мысль, что каждый из них не успеет выдернуть чеку из гранаты. И будет их смерть глупа, и бесполезна…

На счастье, разведчиков не обыскивали, видимо, болтливым итальянцам и в голову не могло прийти, что первые встречные юнцы могут быть опасны им, будущим хозяевам варварской страны, поэтому они лишь, махнув рукой, скомандовали, чтобы те следовали с ними.

Процессия направилась к карьеру. Подходя к нему, ребята переглянулись – неужели расстреляют? Николай неторопливо засунул левую руку в карман, следом и Леонид повторил его движение. Но все обошлось… Остановились на ночлег в бараке, который раньше служил для различных нужд рабочих карьера. Сбежать возможности не представлялось, так как у входа постоянно находился часовой. Пытались сопротивляться сну, как могли, в надежде, что все-таки, быть может, удастся ускользнуть. Каково же было разочарование, когда их в начале рассвета грубо растолкали пинками. Неспеша конвой, состоящий из офицера, идущего первым, и двух солдат, замыкающих колонну, двинулся по направлению центра поселка. У разведчиков упало настроение. Еще бы не упасть… По приходу на место обязательно обыщут, а гранаты они не выложили, хотя их можно было спрятать под тряпьем, на котором спали. Ведь уповали на чудо – все заснут, а они сбегут, но сон оказался сильнее мальчишеской выносливости, и вот теперь они бредут за итальянским лейтенантом, перешептываясь и не зная, что предпринять: то ли попроситься по нужде и попытаться избавиться от груза, ставшего опасным, то ли, дойдя до первых домов, рвануть через заборы, и оттуда бросить гранаты во врага. А дальше уповать на случай, и если не заденет осколками, то места знакомые – возможно, сумеют ускользнуть. Особенно переживал Леонид. Только вчера ему повезло, что рядом с ним оказался лейтенант Иванов, подаривший жизнь, вернее, отдавший свою жизнь в обмен на то, чтобы он рос и мстил врагу, а они так оплошали, совсем, как малые дети, а не разведчики 2-го батальона 78-го полка…

Неожиданно в воздухе повис знакомый звук. Начался обстрел. Казалось, сам воздух ожил: вокруг засвистело, завыло, раздались первые взрывы на итальянских позициях. Итальянцы с разведчиками успели забежать в бомбоубежище, находившееся на территории кирпичного завода «Пролетарий».

Не успели, как говорится, дух перевести – линия огня перенеслась ближе к ним, и рядом начали рваться снаряды, сея смерть. Ребята хотели пройти в дальний угол, под предлогом укрыться и избавиться от гранат, но их остановили жестом. Офицер отошел от группы и находился в одном зигзаге убежища, остальные люди – в другой. И вдруг раздался страшнейший грохот – прямое попадание. Само здание скорее походило на старый склад бывших заводчиков, чем на настоящее бомбоубежище. Последнее, что ребята запомнили, перед тем, как потерять сознание и упасть замертво, это была яркая вспышка взрыва над головой…

Сколько времени разведчики пролежали без сознания – неведомо, но когда Николай растормошил Леонида, и они окончательно пришли в себя, то уже развиднелось. Повезло им: живы-здоровы, только появился сильный шум в ушах. Осмотревшись, ребята удивились, что вообще остались живы. Отряхнув с себя пыль, они осторожно выглянули за дверь – никого, солдаты исчезли, а офицера взрывной волной выбросило из убежища, при этом оторвав ему голову. Солдаты, увидев, в каком состоянии находится их командир, очевидно, решили, что арестованные тоже убиты, и, попросту говоря, сбежали.

Николай снял с убитого сумку с документами и забрал пистолет, а Леониду пришлось изрядно потрудиться, прежде чем он оторвал кусок от шинели убитого итальянца, что должно было бы послужить доказательством правдивости их рассказа, ведь осенью кусок верхней одежды можно срезать только с трупа.

Дорога домой заняла гораздо меньше времени. Вернувшись на свои позиции, разведчики доложили о своем кратком плене, отдали оружие, сумку с документами и кусок сукна. Тут же один из офицеров по рации связался с артиллеристами, а ребятам приказали забраться на крышу самого высокого дома и наблюдать за падением снарядов, таким образом, корректируя стрельбу. Время от времени ребята наблюдали, как после удачного попадания, вверх летело снаряжение и личные вещи итальянцев, находившихся на территории завода имени Петровского и мелькомбината.

Однажды, в один из рейдов, под селом Розовка, Леонида Зелинского и Николая Ленко обнаружили итальянцы (5-6 чел.). Враги хотели парней на всякий случай арестовать, но когда начали их подзывать к себе, то ребята, не растерявшись (благо кое-какой военный опыт уже приобретен!), одновременно метнули гранаты; сами упали за небольшой бугорок, к счастью, оказавшийся рядом. Вражеская группа была уничтожена, а они сами, пользуясь складками местности, быстро перебежали в другой лесок, и благополучно добравшись в расположение наших войск, доложили лейтенанту Лозовских об уничтожении итальянцев, который, в свою очередь, отрапортовал командованию полка. Отважных молодых разведчиков тут же вызвали в штаб и им объявили, что за эту боевую операцию они будут награждены медалями «За Отвагу». Медали, правда, им не вручили, а вскоре полку, стоявшему в обороне, пришлось оставить Нью-Йорк и отойти на новый рубеж в районе Горловки и Никитовки. Стоит заметить – новый комбат, назначенный вместо убитого А. Иванова, неоднократно звал всех юных разведчиков с собой, ссылаясь на разрешение командира полка, заявившего, что такие геройские парни – находка для разведки любого подразделения.

Группа нью-йоркских патриотов продолжала ходить в разведку по сёлам: Николаевка, Сухая Балка, Калиново, а разведданные передавали в Горловку, Никитовку, по мере продвижения фронта на Восток – в Кондратьевку. А когда Красная Армия отступила к Дебальцево, то ребята прекратили связь с разведкой батальона, потому что, постоянно находясь в прифронтовой зоне, насыщенной воинскими подразделениями и полицаями, становилось все труднее просачиваться через линию фронта.

В мае 1942 года оккупанты начали массовый угон молодёжи в Германию. Вдобавок ко всем бедам, кто-то предал команду молодых патриотов. В течение одного дня все участники группы были арестованы полицейскими. За несколько суток перед этим трагическим событием, Леонид, чувствуя надвигающуюся беду, предложил брату исчезнуть из посёлка, но тот не согласился, поэтому сумели скрыться лишь два парня. Факт предательства неоспорим, но кто выдал юных героев – по сегодняшний день так и осталось нераскрытой тайной.

За связь с артиллерийской разведкой была арестована практически вся разведгруппа, в количестве 13 человек:

Борт Борис 1926 года рождения,

Бутко Дмитрий Иванович 1926 г. р.,

Доробалюк Павел Ефимович 1928 г. р.,

Зелинский Петр Никифорович 1927 г. р.,

Ленко Андрей Иванович 1926 г. р.,

Ленко Николай Матвеевич 1925 г. р.,

Прокопенко Иван Андреевич 1926 г. р.,

Резниченко Юрий 1926 г. р.,

Руденко Борис Васильевич 1926 г. р.,

Симинихин Владимир 1926 г. р.,

Харченко Вадим Григорьевич 1930 г. р.,

Хвостик Борис Петрович 1924 г. р.,

Хвостик Сергей Петрович 1926 г. р.

После освобождения Нью-Йорка от немецко-фашистской оккупации рассказывали очевидцы, жители посёлка, что этих ребят пытали местные полицаи в течение трёх суток. Зная способности мастеров заплечных дел, не стоит даже сомневаться в том, что юные патриоты подверглись не менее ужасным мучениям, чем герои-краснодонцы. Не добившись признаний, арестованных сдали фельджандарму Б. Г., служившему при орсткомендатуре. Впоследствии юных патриотов перевезли в Горловку, где находилось гестапо.

Каким еще мукам подвергались молодые дзержинцы, сколько дней прожили – неизвестно; но были казнены, а их тела брошены в шахтный шурф бывшей горловской шахты «Новоузловская», расположенной на территории поселка шахты имени Румянцева. Сегодня на месте гибели наших соотечественников находится небольшой памятник.

Самому юному молодогвардейцу было всего 13 лет, старшему – 23 года, когда в маленький шахтерский городок Краснодон только ворвалась война.

Самому молодому дзержинцу, принявшему мученическую смерть от руки врага, было неполных 12 годков, старшему – неполных 17 лет.

В 1943 году, после освобождения посёлка, останки лейтенанта А. И. Иванова перенесли в братскую могилу. Его фамилия, имя и отчество, год рождения, время гибели, как и других защитников нашей Родины, навеки отчеканены на металлических плитах мемориального комплекса в поселке Новгородское.

Леонид Зелинский свидетельствует, что, кроме вышеописанных действий, их группа уничтожила итальянский госпиталь, который находился на Петровской горе, в русской школе (на данный момент, в этом здании расположен интернат для умственно отсталых детей). Спустя годы, он признавался, что его гнетет содеянный акт возмездия. Он осознал свою ошибку, мол, мы тогда поступили неверно, хотя они и являлись нашими врагами, но, прежде всего, – это были беспомощные, раненые люди, и уничтожать их не стоило. Однако, с другой стороны, враг вылечится – и вновь начнет убивать советских людей…

В живых из группы юных разведчиков остались два человека: Зелинский Леонид Никифорович, 1928 года рождения, и… (автор не смог прочитать имя – бумага тоже имеет право на старость).

Примечание:

¹ По воспоминаниям Л. Н. Зелинского, и материалам архивной справки «О зверствах немецко-фашистских захватчиков и их пособников на территории Дзержинского района Сталинской (Донецкой) области в период их временной оккупации (октябрь 1941 года – сентябрь 1943 года) по документам, хранящимся в архиве СБУ по Донецкой области (арх. № 526)».

05.01.2011