Имя «Жорж» несколько странно звучит для шахтёра, тем более, если он живёт в посёлке, в народе наречённым «Бессарабкой». Но имена, как и родителей, не выбирают. Именно родительская прихоть наградила его необычным именем, в честь полюбившегося французского мастера детективного жанра. Рос мальчик, подрастал, окончил горный техникум. Пришло время – и вот он уже горным мастером зарабатывает себе на хлебушек.

Симпатичный, длинноволосый, в кожаном плаще, любитель рэпа нравился «нашей Катеньке» – так ласково называли в ламповой молодую девушку за её красоту и добрый отзывчивый характер. Жорж поначалу оказывал ей обычные знаки внимания, затем начались шутки-прибаутки, стрельба глазками, слово за слово, и чем дальше в лес, тем больше дров. И, как обычно, молодая пара прошла через охи, ахи, цветы, встречи…

В один весенний день, вернее, вечер, провожая с работы свою желанную, он признался своей зазнобе в любви. Обнявшись, молодые шли, витая в мечтах (каждый – в своих) от нахлынувших чувств. А скоро Жорж вообще вознесся на седьмое небо – Катерина пригласила на чай. Жила она с матушкой и младшей сестрой-погодкой. Подошли к её дому, знакомые окна на втором этаже выглядели безжизненными.

- Мои, наверное, опять у тёти Вали, в доме напротив, телевизор смотрят – наш поломался. Ладно, в другой раз тебя с ними познакомлю, - Катерина и сама была слегка довольна, что никого не оказалось в квартире. Открыла дверь. Жених, у которого каждая клеточка задрожала от внезапно нахлынувших чувств, зашёл внутрь.

- Жоржик, милый, только свет не включай, я мигом вернусь, - коротко поцеловав в щёчку, прощебетала она, и, щёлкнув замком, исчезла.

Жорж облегчённо вздохнул, потому, как он попал в двойственное положение: помимо возбуждения, то ли сегодняшний общепит, то ли любимое заварное пирожное, но все-таки сотворили с ним своё черное дело. Стоя посередине коридора, в кромешной тьме, боялся пошевелиться – внутри него шло «Бородинское сражение». Ему и так пришлось проявить нечеловеческие усилия, чтобы не осрамиться перед своей девушкой. Провёл рукой по двери – нащупал замок – тот открывался только ключом.

- Всё, в ловушке оказался ясный сокол! Как же это не вовремя. Проклятье! Туалет впотьмах точно не успею найти. Может быть, стоит в коридоре лампочку зажечь? Нет, не просто так же Катюша предупредила о соблюдении светомаскировки. Думай, Жоржик, думай! Размышляй – не размышляй, а ведь никого, в том числе, и нас, сейчас нет в этом доме. До окончания фильма еще час с лишним, затем, вероятно, они задержатся, чтобы программу новостей посмотреть. Это существенная добавка в сорок минут, итого у нас в запасе почти два часа. Даже очень хорошо…

«Бородино» подходило к своей завершающей фазе. Чудовищным усилием воли и мышц, он еле удерживал контроль над ситуацией, готовой разрядиться трагическим эпилогом.

Глаза, освоившиеся в темноте, выхватили тёмно-серый просвет, и Жорж медленно двинулся на него, держась рукой за стену. Через пару метров он прошёл через обозначившийся дверной проём и, судя по размеру окон, очутился в зале. Повернул направо, и черепашьим шагом направился в сторону окна, через шторы которого пробивался свет от далеких уличных фонарей. Процесс движения именно по этому маршруту у него начался автоматически, в силу того что, проходя воинскую службу в танковых войсках, усвоил, на всю оставшуюся жизнь, самую главную заповедь танкиста: первое решение, с тактической точки зрения – есть самое верное.

И вот, шторы раздвинуты, нижний шпингалет открыт, окно сразу поддалось. «Ай, как повезло!» - за верхним тянуться не нужно.

Очень медленно вскарабкался на подоконник, вернее, заполз ужиком, так как в такой ситуации лишнее движение могло привести к большому огорчению. Сделав некоторые манипуляции со своей одеждой, Жоржик присел, изобразив сложный акробатический этюд, держась одной рукой за подоконник, другой – за раму…

- Говорят – безвыходных положений не бывает. Правильно болтают – это у кого «ку-ку» не работает. Можно в себе любое желание подавить, кроме этого… внутреннего. А если бы свет включил – увидят, набегут. А так – раз-два, и в дамках. Ещё насмотрятся. У нас с Катей посчитай есть пара часов. Маловато, конечно. Освещение нам никак не нужно – демаскировать себя никак нельзя. Хорошо, что второй этаж – не первый с решётками, а два часа – не десять минут расставаний под дамокловым мечом: «Катя, пора домой!».

- И вообще, как мало нужно человеку, иной порой, для полного счастья, - облегчённо рассуждал Жорж вполголоса, закрывая окно. – Но, с другой стороны, надо отдать должное своей первой мысли иначе позору было бы…

Хлопнула дверь в подъезде.

- Катенька? Быстроногая моя…

В воздухе же стояло напоминание о рискованном гимнастическом упражнении. Жорж схватил полы плаща, заметался, размахивая ими. Казалось, что по комнате носился самый настоящий летающий герой с кожаными крыльями. Сейчас Бэтмен добавит еще немного скорости, поймает воздушный поток, взовьется, и начнет, с лёгкостью птицы, парить под потолком.

- Быстрее, Жорик! Быстрее! - подгонял он сам себя скороговоркой, продолжая носиться вокруг стола, стоящего посередине комнаты. Времени уже не было – весёлый звук от каблучков разносился по площадке второго этажа. За свою короткую жизнь, он первый раз оказался в подобном идиотском положении. Луна, выглянувшая впервые за вечер из-за облаков, высветила многочисленные пузырьки на трельяже, стоявшем в углу, возле окна. Обладательница каблучков остановилась около двери, в которую он вошел.

И вновь Жорж принял решение, которое обязано быть самым верным.

- Просто должно получиться, - Жорж схватил первый попавшийся флакончик, мгновенно открутил пробку, с той же скоростью нюхнул, и, махнув рукой в сторону противоположного угла, поставил на место. По комнате разнесся непонятный, но не отвратительный запах, заглушая «отголосок» рискованной гимнастики.

- Ву-ух, успел! И честь спасена, и вечер – вдвоём…

Закрылась входная дверь, весело щелкнул включатель в коридоре, и сквозь полумрак в зал ворвалось очертание девичьего тела. Через секунду, после того, как зажегся свет в комнате, Жорж увидел очередной сюрприз, уготовленный ему судьбой. На диване, поджав ноги, сидела Катина сестра со своим ухажером. По их лицам стекала зеленка, которой будущая тёща утром смазывала царапину на пальце. На скривившуюся Катю, на её медленно округляющиеся от ужаса глаза, он уже не мог смотреть.

- О, Господи, лучше бы я!..

Август 2004 г.