Посвящается памяти

Бронислава Тимоховича

То, что произошло с Михаилом, нельзя назвать катастрофой, хотя бы потому, что пострадал он один, да и звучит слишком вызывающе громко. Трагедия? Как-то слишком театрально – не по-шахтёрски. Так рядовой несчастный случай, из огромного числа схожих между собой происшествий, но разных по своей значимости и масштабу, иногда происходящих с людьми, или банальная нелепость, от которой, к сожалению, не застрахованы даже обладатели самой мужественной профессии. Раздался…

Всё произошло автоматически – сработал инстинкт самосохранения, и Михаил, не раздумывая, рванул в спасительную нишу. Уже в прыжке, рукой схватил снятую одежду, судорожно прижав её к мгновенно вспотевшему телу. Темно, тесно-то как – плечи еле разворачиваются – высота, наверное, сантиметров пятьдесят, не больше… Дышать стало труднее, несмотря, на то, что грудь заходила ходуном. Сердечко забилось – норовило вот-вот выскочить. Михаил прижал к нему дрожащую правую руку. Какая-то злая шутка – возникло ощущение, что он держит свой пульсирующий «мотор», зажатым в ладони. Звук от его биения, казалось, нарастал и, превратившись в грохот, заполнил окружавшее пространство, заглушив все остальные звуки.

- Отпущу руку сейчас, и этот бьющийся комок отскочит от меня, словно теннисный шарик, - подумал он, не переставая прислушиваться, стараясь уловить хоть какой-нибудь звук за границей своего укрытия.

Лежать довелось на левом боку. Медленно, из-за неудобного положения – ни встать, ни выпрямиться, на скорую руку оделся. В мыслях – сумятица вследствие мгновенной смены декораций. Повёл головой по сторонам – сплошная темень, и… пугающая тишина. На душе заскребли кошки, одновременно с дикой мыслью: «Точно заживо похороненный». В висках неожиданно зазвонили колокола, потом звук начал медленно удаляться.

- Звон, словно в родной деревне перед праздником, - подумал он, переворачиваясь с боку на спину. Колени уперлись в «потолок», и, возмущаясь ограниченным пространством, Михаил пробормотал: - Тесновато всё-таки, как в могиле, - а на ум пришло продолжение предыдущей мысли. - Колокола без причины никогда не звонят.

Михаил провел ладонью по кровле своего укрытия – на лицо посыпалась мелкая пыль. Он вернулся в прежнее положение, потряс головой, протёр ладонью глаза от пыли; она, висящая в воздухе, забивала дыхание, тяжело дышавшего ртом узника, оседая на губах и языке.

- Это чудовищная ошибка, почему именно я попал в этот капкан? По идее этого просто не могло быть, а теперь придётся расплачиваться.

Последствия случившегося факта обрастали, как снежный ком, новыми предположениями, одно фантастичнее другого.

- Мыслимо ли так нечаянно попасть в такую пресквернейшую историю! Угораздило же такому случиться, вопреки всем принятым мерам безопасности! Если выпутаюсь, кому рассказать о случившемся – засмеют. Да, если выпутаюсь. Утешает лишь сознание того, что я жив, я должен жить, ещё не время…

В голове проносились десятки планов, но, ни один не подходил, чтобы выскочить сухим из воды в такой ситуации.

- Пропади она пропадом, эта шахта. Потихоньку жил себе на Брянщине, и горя не знал. Наслушался сказок о длинном рубле, теперь живым бы остаться и то хорошо. Эх, говорила мамка!..

В голове воскресло его крестьянское босоногое детство. Как безоблачным летним днем, запускал со сверстниками воздушного «змея». И уносил он их мечты в голубую высь настолько – насколько смогла отпустить его суровая нить, связанная из разноцветных кусочков. У них считалось шиком – суметь вести «змея» так, чтобы его хвост зависал над водной гладью Габьи, речушки, протекающей чуть ли не под окнами нижней улицы. В том-то и заключалось искусство, что не каждый мог бы рискнуть, боясь лишиться своего «змея».

- Да, тогда мой «змей» всегда выходил сухим из воды. Где же они теперь, пионеры-мечтатели? Данил хотел моряком стать. О Васильке говорили – он со своим характером и на Северном полюсе золото найдёт.

Сегодня, как раз был тот случай, когда золото теряет свою привлекательность и власть над человеком, когда товарно-денежные отношения утрачивают свое значение, когда за четыре, связанных между собой простыни, он отдал бы всё золото мира. Это потом Михаил станет опытным углерубом, орденоносцем, а сейчас ему было двадцать пять лет, смазливый, крепко сбитый, на него заглядывались девчата, да и не только девчата. И забросила его судьба этой ночью под кровать своей зазнобы Валентины, замужней молодушки. Раз за разом он восстанавливал события: намиловавшись, они неосторожно поступили – заснули. Развязка себя долго ждать не заставила – позвонили в дверь. Валентину пружиной выбросило из кровати:

- Мишенька! Ой, Гришенька с работы пришел!

Миша схватил со стула в охапку свою одежду, нырнул под кровать, начал судорожно одеваться.

- Быстрей! Быстрей! - подгонял сам себя. - И третий этаж – не спрыгнешь. Ах, судьба-злодейка!

Чувствовал же, что не его день наступил, поэтому и не было никакого желания встречаться именно сегодня. Но увиделись в магазине – и она в очереди незаметно коснулась нежным пальцем его ладони, много обещающий влюблённый взгляд кареокой, и всё рухнуло – сердцу не прикажешь. К сожалению, эта встреча оказалась роковой. Не хватает только шпаг для сюжета французского любовного романа, происходящего на территории… Сейчас и шпаги будут, всё будет…

Михаила вернул к действительности, раздавшийся откуда-то издалека, непонятный шум: то ли где-то дверь хлопнула, то ли почудился звук какого-то удара.

- Сколько уже времени прошло? - подумал Михаил. - Почему они так долго не заходят? Может, он за топором пошёл к соседу? Накануне Валя говорила, что сосед заходил – топор просил. Ой, Миша, Мишаня, твой последний денечек пришел.

Самые невероятные предположения роились у него в голове. Почему-то вспомнилась учительница родной словесности с мудрым (по её мнению) изречением:

- Нельзя надеяться в своей жизни на серьёзные изменения, не изучив должным образом великий труд Чернышевского «Что делать?».

Правильно Данька с Васькой однажды поступили, бросив той ночью в её отхожее место килограммовую пачку дрожжей. Утром всё село запаниковало, сбежалось к её дому. Село-то большое у нас. Председатель на мотоцикл взобрался, начал речь держать о происках мирового империализма. Кругом – запах не очень приятный, а ещё ветер, как дунет… Носы позажимали, а никто не уходит – трудодень-то идёт, а дураков на селе-то не осталось, они все давно двинули на Донбасс, да по соседним городам разъехались. Мало все-таки ей тогда дрожжиков всунули, нужно было через день пару поддавать. Накаркала, старая вешалка. А парням, за их героический поступок крепко влетело. Старая Мирониха на картах кинула – в момент вычислила юных… патриотов. Ох, отцы и пороли их! Вот село было – шагу не ступишь – тут же всё узнают друг о друге. Дружно жили…

Так, а что же мне сейчас действительно делать? Лезет всякая чушь в голову. Не чушь – воспоминания о Родине, но всё равно не вовремя.

Пока одевался, в невероятно неудобном положении, размышлял, ожидая развязки – начало рассветать. Знакомый коврик перед кроватью явно не вписывался в картину сегодняшней ночи. Медленно на кончиках пальцев передвинулся от стены к краю своего убежища, после наступившего странного затишья, и еле сдерживая дыхание, осторожно выглянул из-под кровати. Выглянул, и… застыл. То, что увидели глаза, мозг, после ночного бдения под кроватью отказывался воспринимать, как явь. И только радость, захлестнувшая сознание, и, утопившая в своей волне ночное ожидание опасности, позволила ему осмыслить минувшее приключение.

- Дома! Я – дома! У себя в общежитии! Родная комната 17, - наконец-то, дошло до него.

- Значит, всё приснилось, - обрадовался, быстро выползая по-пластунски из-под кровати. Михаил встал посередине комнаты, быстро сделал несколько физических упражнений, разгоняя кровь в молодом теле, и разминая затёкшие члены. Внезапно его захлестнула волна острого ощущения обиды из-за нелепейшей ситуации, в которой он оказался по причине своих сновидений, потом вновь пришла лёгкость тела и чувство обретённой свободы.

- Свобода! Какое желанное слово, несмотря на пустоту произносимых звуков!

Глянул сначала на часы – опаздывал на первый наряд, и только потом на себя – новый костюм был весь в пыли, паутина огромными «сетками» свисала с него.

Переодеваясь, рассуждал:

- Значит, будильник звенел, а всё остальное – сон. Но тогда напрашивается вопрос: зачем я поставил звонок на середину ночи?

Откуда-то издалека приплыл милый образ, растворившись в мыслях сладкой негой:

- Валентина?! Ошибаюсь, или запамятовал? Валентинушка…

Уходя, окинул взором своё временное пристанище, задержал взгляд на кровати – сегодняшней спасительнице:

- А всё-таки неплохой этот край, и работа нравится. Валентину придётся вырвать из своего сердца, а то буду до самой пенсии под чужими кроватями лазить. Жениться нужно. Катенька, вон какая хорошенькая, глазками постреливает. Завтра обязательно куплю букет цветов. А почему завтра? Она сегодня тоже в первую смену…

6.12.2005