Письмо № 1
Здравствуй, мой брат! Давненько мы с тобой не переписывались, и вот я решила тебе написать снова, после долгого перерыва…Ну и что, что ты умер, но, знаешь, думаю, что это не более странно, чем ты приснился мне – это ведь тоже было письмо. Я не узнала тебя в этом сне – такой ты был румяный и красивый, и сидел ты за пиршественным столом и радовался, и смеялся…Мне утром показался этот сон какой-то белибердой, тем паче, что мне уже давно ничего не сниться, и тут – нА тебе! Только дня через три я прочитала печальную новость, и вот тут всё началось…
С того дня, как я узнала, что ты умер – места себе не нахожу…курить вот стала снова, а вроде бросила…(сейчас пойду, покурю, и опять буду тебе писать…ты не против? – Вот и славно!)
Ты знаешь, все эти дни, с тех пор, как я получила это известие о твоей смерти, на меня наплывает память о нашем с тобой детстве, и некоторые эпизоды этой памяти так явственны, что, кажется, вот всё это рядом сейчас снова со мной происходит. Например, мне вспомнился день, когда мы с тобой пошли на рыбалку, за плотину – помнишь? Там было такое уютное место с плоским камнем, где я на солнышке уснула, а ты старательно забрасывал удочку и внимательно следил за поплавком…а я спала, а когда проснулась, поняла, что одной половиной тела совершенно обгорела, но вот как я довела загар до равновесия – уже совсем не помню. Какой там был дивный уголок – тихая заводь, камыши и уютный кустарник у воды, и зеркальная гладь воды, на которой лишь изредка появлялись круги от твоего поплавка…
А ещё я помню, как мы переходили под пешеходным мостом по трубам, и ты мне строго-настрого велел не смотреть вниз, чтобы не испугаться и не упасть в воду. Помню, как мы с тобой ходили купаться на Зеленстрой – так называлось место, где построили лягушатник для ребятни и лодочную станцию…сколько я в этом лягушатнике перетеряла ленточек из косичек – не пересчитать, но плавать там я всё-таки научилась. Почему-то все летние месяцы в детстве были такими жаркими, что мы до реки добредали изморённые зноем, и уже у самой воды, стаскивая в нетерпении ребячьи одежонки, бросались с визгом в воду, поднимая тучи брызг…А ещё, а ещё! Ты мне однажды показал тритонов ранней весной, которые водились в небольших ямках, заполненных талой водой – это было настоящим чудом! Ранней весной, в лесу, где трепетала первая зелень и на полянках цвели хрупкие ветреницы – их тогда на Урале было много – мы наклоняли низко головы к этим водным ямкам, и замирали, наблюдая, как меж тонких травинок в воде медленно плавали эти необычные существа с оранжевой полоской вдоль тела и красной – на хвосте, а гребень вдоль хребта тритона делал их похожими на маленьких драконов, на существ из иного мира…
Ты и сам был в детстве существом из иного мира – ты фантазировал на ходу и придумывал разные чудесные миры, к которым вели таинственные двери (надо было только сказать тайное слово, которое ты, конечно, знал!) Я слушала тебя, открыв рот, веря каждому твоему слову, и в моей голове твои фантазии аукались все эти годы, и до сих пор я помню их сюжеты…надо сказать, как выяснилось потом, эти сюжеты были уж очень похожи на сказки Нечуй-Левицкого, переработанные на ходу твоим неистощимым воображением.
Картинка за картинкой наплывает на меня детство, которое было связано с тобой, в котором мы были неразрывны, как некий андрогин, некое беспечное, беззлобное существо, так близкое главному на земле вселенскому чувству любви и единства, потеря которого в юности была не столь ощутима, но с твоей кончиной проявилось во всём своём трагическом значении. И оказалось, что то, что мы называем счастьем, составляло суть всего нашего детства, оно наполняло его, как воздух, и вот теперь я задыхаюсь без него, без тебя, о, мой брат! Одиночество и пустота заполнили этот мир, и жизнь представляется мне бессмысленной…
Письмо № 2
Здравствуй, брат! Спасибо тебе, что сегодня приснился мне так… я во сне тебя не узнала – ты был похож на моего однокурсника Ваню, и ты мне встретился по дороге в каком-то городе незнакомом. Встреча была столь явственна, но смахивала на кинематографический клип старых фильмов. Я тебя окликнула, ноты куда-то очень спешил. Можно теряться в догадках – куда…
Волосы твои были светлыми и кудрявыми, и сам ты напоминал Маленького Принца из сказки Антуана де Сент Экзюпери. Знаешь, я сочла это добрым знаком…ты снись мне, пожалуйста, почаще.
Сегодня утром отправила смс-ку твоей первой школьной любви с известием о том, что ты умер. Конечно, она давно – почтенная матрона, мать двух взрослых сыновей, но, когда она у меня была в гостях пару лет назад, она о тебе спрашивала. Пусть вспомнит то время, когда ты за ней так неумело ухаживал, поскольку всегда был застенчив и нелюдим.
Но мы-то с тобой в детстве всегда представляли собой клокочущую идеями, ссорами, драками, примирениями и путешествиями парочку. Эта замкнутость друг на друге сыграет с нами обоими потом плохую шутку, но тогда мы этого ещё не знали. Мы с тобой жалели и приносили домой всех брошенных котят, щенков и раненых птиц. Мы с тобой рыдали над умершей кошкой по три дня, мы с тобой зачитывались книгами, доставшимися нам от отца – Тургеневым, Пушкиным, Гюго и Мопассаном, благо наша матушка не контролировала содержимого этих книг.
Кстати, читать я научилась тоже благодаря тебе. Когда ты пошёл в первый класс, я потихоньку вытаскивала твои учебники и, разжигаемая любопытством, пыталась прочитать все эти буковки, а ты, видя такое моё горячее желание, охотно отвечал, что означает каждая.
Первое, что нас стало разлучать – это была школа. У тебя появились новые друзья, в которых я тайно всегда была влюблена, но школа стала предъявлять к тебе непомерные требования. Ты всегда не вписывался в строгий распорядок уроков (а это была школа сталинского образца), и потому тебе часто доставалось от родительницы. Ты проходил череду наказаний, но всегда помогал мне, когда я разбиралась в твоих учебниках, засыпая тебя вопросами.
Вот так мы и учились: ты на класс раньше меня, до тех пор, пока тебя не оставили на второй год. Это было потрясением для тебя и для нашей матушки, и тебе в который раз выпала порция наказаний.
Зато летом мы забывали напрочь о всех неприятностях, и ходили купаться на речку, и бродили по лесам около города, и, если мать работала в ночную смену, зачитывались до полуночи любимыми книгами. Помню однажды мы с тобой рано утром отправившись на любимую рыбалку, заняли уютное местечко со взрослыми рыбаками, удившими на всякие там спиннинги с прибамбасами, а мы с тобой, вооружившись двумя жалкими удилищами, с тоской поглядывали на то, как ловко подсекали очередную рыбу эти ушлые рыбаки. И вдруг – о, чудо! – у тебя клюнуло так, что ты еле удержал удочку. Мы стали тащить явно немалую рыбищу под удивлённые взгляды взрослых дядек. И ведь вытащил огромадного леща, которого ты еле снял с крючка, такой он тяжёлый и так грозно размахивал хвостом, что несколько раз мы с рыбой и у дочками шлёпались на землю. И потом дорогую добычу , гордо водрузив на кукан, несли под завистливые взгляды рыбаков.
Ну вот, на сегодня я завершаю своё письмо с просьбой не забывать меня ТАМ и хоть изредка приходить к своей сестре во сне. Не переживай – я тебя узнаю в любом обличьи…вот как сегодня…
Письмо №3
Здравствуй, брат! Сегодня у тебя знаменательный день – ты на земле ночуешь в последний раз…знаю, знаю – место для ночлега неуютное и холодное, но завтра ты, наконец-то, обретёшь покой. Говорю – плачу, конечно, но меня утешает одна мысль, что мне тоже предстоит эта ночёвка, ну, а ты, как старший брат, завтра разведаешь эту дорогу, и, может быть встретишь меня на ней…
Знаешь, я тут почитала стихи одного замечательного поэта, (он тоже – наш уральский), Алексея Решетова, и нашла одно, которое касается нас обоих.
Побывал на своём пепелище.
Никого, ничего уже там.
Только ветер по комнатам рыщет,
Да висят пауки по углам.
Только сонные травы упрямо
Поднялись над могилкой родной:
И прошу я, как маленький:
- Мама,
Приходи поскорее за мной.
А я вот прошу тебя, брат – ты встречай меня, когда придёт моя пора ночевать так же, как ты, последний день на земле, встречай меня и я ничего не испугаюсь, как не боялась я идти по этим трубам над рекой, потому что ты был рядом…
Сегодня ты ко мне не приходил – понимаю, тебе надо многих обойти и со многими попрощаться…кстати, звонила сегодня твоя первая любовь, печалилась о твоём уходе, сказала – что сегодня закажет панихиду о тебе…знаешь, мне так приятно, что многие тебя помнят, а вот фотографий твоих – нигде не могу достать, кроме одной, где ты с рюмочкой и похож то ли на Николая Угодника, то ли на русского Деда Мороза. Меня это фото порадовало – ты, как будто на посошок поднимая рюмку, пьёшь за всех, кто тебя помнит.
Вспоминаю о тебе, а сама боковым зрением вижу, как невольно срабатывает этот проклятый дар наблюдателя, и он мне предлагает поставить знак равенства между тем, что сейчас со мной происходит и что со мной происходило в 2002 году, когда в начале февраля затомилось моё сердце, и я не знала – куда себя девать. А потом вспомнила, что 5 февраля умер наш отец…ты-то его немного помнил, а я совсем ничего. И вот я поняла, что душа отца ко мне взывала, чтобы я его отпела в церкви – он ведь крещёный был. Я пошла в Екатеринбурге в храм Божий, нашла батюшку и долго рассказывала, как умер наш отец и он согласился его отпеть. И вот теперь - я это чувствую! -ты ко мне обращаешься, а я не могу тебя отпеть, мне в нашей Никольской церкви объяснили, что сейчас отпевают только крещённых в церкви, а ты был погружённый, как говорила матушка. Но я уповаю на милость Божью и верю, что ты принадлежишь Свету, и что ты, как поэт, выполнял Божье дело на земле, а своих служителей Господь не должен оставить во тьме.
У меня даже сложилась своя версия, которую я смогу подтвердить или отвергнуть при встрече с тобой:
Сивиллы переселились
В нетрезвые души поэтов,-
О, как веселились
Виновные в действии этом!
Уж так они там веселились
От этой замены витийства,
Что даже поэтам простились
Безумства и самоубийства.
Напротив - застольем встречали,
Признавши их богоподобье,
Едва лишь они отмечали
Последнюю дату надгробья.
Нектар и дымок сигареты
Тогда предлагались им сразу,
Едва лишь безумцы-поэты
С земли отрывали свой разум.
Но после такого банкета
И летнего в Лете купанья,
Беспечных, вели к турникету -
Границе меж двух мирозданий.
И новую дату рожденья
Тогда назначали им снова,
Чтоб быть на земле продолженью
Святому высокому слову...
Ну что ж! Пора заканчивать это письмо с надеждой, что ты всегда будешь теперь рядом со мной. Должна признаться тебе, мой брат, что и своих женихов и кавалеров я невольно выбирала похожих на тебя, забавно, но я только сейчас это стала понимать. Вот насколько сильно притяжение детского Андрогина, которым мы с тобой были…может быть, ты сегодня приснишься мне? Приходи! |
