ГЛАВА XX

   На дворе стоял сентябрь. Наступила осень.
   За окном догорал закат в сиреневой дымке, но и он не радовал Машу.
   Уже прошло три года, как они с князем Верейским обвенчались. После женитьбы князь увёз свою молодую жену в имение, где, ему казалось, Маша должна забыть своё юное увлечение - Дубровского. 
   Князь баловал Марью шикарными украшениями и новыми платьями, но молодая жена так и не смогла полюбить своего старого мужа.
   Вот и в этот раз служанка Дуняша принесла ей конверт с новыми платьями. Маша открыла пакет и откинула платья на спинку стула. И опять вспомнила ту старую беседку, где ей впервые признался в любви Дуброский…
   Ёе мысли прервал лай собак, в ворота въезжала карета с её мужем. Марья спустилась вниз, чтобы встретить его
   - Вы ещё не готовы, душа моя? -  сказал тихо князь.
   - Её богу, я ни собираюсь никуда ехать.
   - Ну, полноте, княгиня, нас ждут у вашего батюшки. Говорят, там будет сэр Робинсон. Слыхали о таком?
   - Нет, -  со вздохом ответила Марья Кирилловна.
   - Что вы, голубушка, этот молодой человек известен и России, и в Англии. Он тратит огромные деньги на содержание детских приютов и на обмундирование офицеров гвардии. Говорят, он получил немыслимое наследство.
   Марья, повинуясь мужу, мирно пошла наверх, собираться к батюшке на очередной приём.

ГЛАВА XXI

   В Покровском уже начиналась веселье и попойка.
   Как всегда, прибыл Антон Пафнутьевич Спицын с вдовой Анной Савельешной, несколько старых полуразорённых баронов с намерением повеселиться за счёт Кирилы Петровича. Всё было как всегда.
   Наконец дворецкий провозгласил:
   – Лорд Эдвард Робинсон!
   В залу вошёл человек лет тридцати, с длинными волосами, чуть подёрнутыми сединой, в усах и в бороде. Глаза его выдавали усталость, но в них горел какой- то огонёк.
   Он вошел, прихрамывая с длинной, изогнутой тростью, в котелке и чёрном сюртуке. Сразу было видно его интеллигентную натуру.
   - Здравствуйте, господа! - с английским акцентом произнёс молодой лорд.
   Все гости замерли, с интересом наблюдая за новым гостем.
   - Как добрались? - спросил Троекуров.
   - Дороги немного размыты, но проехать можно, - также учтиво произнёс лорд.
   В это время, в комнату вошли князь Верейский и Марья Кирилловна. Лорд, залюбовавшись красотой юной, но уже замужней дамы, немного покраснел. Княгиня Верейская сделала глубокий реверанс, не бросив даже взгляда на молодого лорда Робинсона, и поднялась к себе в комнату.
   -  Не обращайте внимания, сэр. Моя дочь не любит наших праздников и предпочитает сидеть в комнате и вышивать, - объяснил Кирила Петрович. - А мы, господа, давайте пойдем во двор. У меня есть новые развлечения для вас.
   Вся толпа вместе с лордом вышла на широкий двор. 
   - Харитон! - крикнул барин, - вели подать пистоли и фарфор.
   Гости с нетерпением ждали, что будет дальше.
Харитон незамедлительно принёс всё, что просил барин.
   - Бросай, - крикнул Кирила Петрович.
Харитон бросил тарелку, Троекуров прицелился и разбил её. Осколки разлетелись по всему двору, врезаясь в тело слуг. Все начали смеяться и гоготать.
   - Как вам забава? - с хохотом спросил Троекуров молодого лорда.
   - В моей стране, в это время проходят войны, на счету жизнь каждого человека. Не думаю, что стоит калечить тех, кто может послужить вам защитой, - спокойно ответил тот.
   Гости опешили. Давно уже им не удавалось слышать, чтобы кто-то осмелился возразить Троекурову. Невольно вспомнилась ссора между гордым и одиноким дворянином Дубровским Андреем Гавриловичем и барином. 
   - Да? И какое развлечение предпочитаете вы? - спросил Кирила Петрович.
   - Я думаю, что выезд на охоту, мне понравился бы больше.
Гости замерли. В этих краях, давно уже никто не выезжал на охоту. Все помнили о шайке разбойников поселившихся в Кистенёвских лесах.
   - Как вам будет угодно? Завтра в семь, -  только и сказал Кирила Петрович и пошел спать.

ГЛАВА XXII

   Всю ночь Кирилу Петровича мучили кошмары. Сгоревший особняк Андрея Гавриловича, старого боевого товарища, суд, незаконное присвоение земель Дубровского. Медведь – жестокий и злой, как  и он сам.
   Проснулся Троекуров в ужасном настроении, выпил стакан холодного пунша и приказал запрягать коней  для охоты. Уж очень хотелось ему показать себя перед выскочкой лордом.

ГЛАВА XXIII

   Теперь просим у читателей позволения объяснить происшествия повести, происходившее с Марьей Кирилловной в тот самый вечер, когда на пороге дома появился молодой лорд Робинсон.
   Марья Кирилловна зайдя в свою комнату, сразу взялась за вышивку. Она вышивала  сад и беседку, думая о своей нелёгкой судьбе. Выйти замуж за старого князя и всю жизнь прожить с ним без любви и согласия, вот участь на которую подвиг её отец.
   Уже смеркалось, как в открытое окно её  спальни влетел камень с привязанной к нему запиской. Маша почувствовала страх. Её сердце забилось все сильнее. Вспомнились события, которые  она не могла забыть.
   Она подняла записку. В ней было всего четыре слова.
   - Жду вас у дуба в одиннадцать часов.
   Маша пришла немного раньше назначенного времени, любопытство переполняло ее. 
   Солнце уже село, было темно. Раздался тихий шорох, Марья Кирилловна резко обернулась и увидела перед собой размытый мужской силуэт. Голос из темноты прошептал:
   - Здравствуй, Маша, я Дубровский.
   В первое мгновение она оторопела от услышанного, и чуть не лишилась чувств. Сильные руки подхватили ее, и она пришла в себя. Слезы покатились по ее бледным щекам. Она твердо встала на ноги и спросила:
   - Владимир Андреевич, это вы?
   Он сделал шаг назад, при свете луны она увидела до боли знакомые черты его лица.
   О, как долго ждала она этой встречи! 
   Дубровский сжал её в своих сильных объятьях. Они долго стояли прижавшись друг к другу. Чувства, жившие в их сердцах все эти годы, снова вспыхнули ярким пламенем. Спустя какое-то время  молодой лорд произнёс.
   - Завтра мы с вашим отцом едем на охоту, а после я буду ждать вас в нашей беседке, ровно в десять часов.
Дубровский, не дождавшись ответа, учтиво поклонился и исчез в кромешной тьме, оставив Марью Кирилловну с её мыслями и чувствами.

ГЛАВА XXIV

   - Мы едем на охоту, и вы мой дорогой зять поедете с нами, - объявил Кирилл Петрович князю Верейскому.
   - С удовольствием, - ответил тот.
   В лесу было тихо. Слышно было, как падают листья. Где-то вдалеке раздавался звук плетей и шум голосов. Это слуги барина делали загон для зверей.
   Вдруг показался дворовый мальчишка. Он подбежал прямо к барину и промолвил: «Гонют, гонют кабанов гонют!»
   Все заняли свои места. Князь Верейский спрятался в кустах. Кирила Петрович спрятался за самым широким деревом. Только лорд Робинсон, сняв ружьё,  стоял неподвижно. 
   - Славная будет охота, - произнёс Троекуров, отхлёбывая из бутылки пунш. Глаза его слипались, руки дрожали. 
   Вдруг в стороне что-то зашевелилось. Кирила Петрович, недолго думая, перевел курок и выстрелил в кусты.
   Из кустов послышался тихий и глухой стон.
   - Ха! Это, наверно, медведь! - объявил Троекуров и с довольной улыбкой присел на землю. 
   Открыв глаза Кирила Петрович увидел, как все, кто был на охоте, бежали в сторону кустов.
   - Убили! Убили! Князя убили!
   - Кто? - спросил барин у слуги.
   - Убили князя Верейского, - сказал Харитон.
   - Кто убил?
   - Вы…
  

 
ГЛАВА XXV
ЭПИЛОГ

   На узенькой лужайке, возле заветного дерева стояли двое. Они стояли молча, взявшись за руки и долго смотрели на старый особняк Троекурова. 
   - Маша, нам пора в Англию.
   - Я готова, - ответила молодая вдова.
   Теперь им никто не мог помешать.