Домик на «Розочке»
- Мама, а я видел дом, в котором родился, - сообщил сын.
-Как? Его уже снесли.
-Может быть, но я его видел.
Мой сын живет в Канаде, а дом, где он жил в детстве, находился в Екатеринбурге на улице Розы Люксембург, в просторечии «Розочке». Он считался памятником архитектуры, поэтому его долго не трогали и не расселяли людей, которых в двухэтажном доме было напихано, как сельдей в бочке. Мы жили на втором этаже, считавшемся элитным.
В нашей коммуналке жили три семьи: я с мужем и сыном Игорем, супруги Клюевы и одинокий старичок Константин Сергеевич, истинный патриот Свердловска, прекрасно знающий его историю. Он ходил на рыбалку, тогда вся квартира ела рыбу, а он радовался, что сможет всех угостить. В последние годы жизни старик часто болел и рассказывал мне о том, почему в пожарной инспекции держали вонючего козла, а бульвар, где он гулял, прозывался Козьим. Рассказывал истории многих улиц города. И о его жителях.
- Вы здесь родились? - спросила его.
- Я родился в семье почтового работника в Литве, где жило много евреев, с их детьми я говорил на идиш, теперь уже не помню почти ничего. Моя мама – чистокровная немка, она умерла в родах, а всю мою жизнь со мной была мама Лена, мачеха, которую я считал самым родным человеком, а где мои сестры, понятия не имею.
Напротив нас жила Галя с дочкой, которая была чуть моложе моего сына. Наши дети подружились, да и мы с Галиной тоже. Их соседями была женская семья Лаптевых, шумная и конфликтная, к ним наезжала многочисленная родня, и приходил бывший муж хозяйки почти всегда навеселе.
Ида Федорова прожила в этом доме всю долгую жизнь. Девочка из простой семьи стала начальником отдела кадров огромного института. А напротив Иды – семья Балякиных. С Танечкой мы дружили, но она ушла из жизни в 51 год после нашего отъезда: надо было менять вставленный сердечный клапан, а денег не было.
Все праздники жильцы второго этажа отмечали вместе, только Федорова никогда не садилась с нами за стол: у нее были свои приятели.
Вера Клюева была старше меня на 15 лет. Она по-матерински заботилась обо мне и о моем сыне, а также помогала всем братьям, сестре и племянникам, своих детей у Веры не было. После смерти Клюева она снова вышла замуж, но и второй муж ушел из жизни раньше, чем положено. Виной всего была любовь к горячительным напиткам.
Вера умерла от рака в 67 лет, отказавшись от операции.
Звоню Гале. Она теперь живет на ВИЗе в двухкомнатной квартире.
- Знаешь, дом наш на «Розочке» полностью снесли, а Ида ходит туда почти каждый день и плачет. Дом ей кажется покойником, похороненным совсем недавно. На его месте будет точно такой же, но новый дом, но это уже будет не НАШ дом.
Не наш…это точно.
Сын научил меня, как пользоваться компьютерной картой. Вот она, родная старенькая улочка, неухоженные полуразрушенные дома, а вот и наш. Крупными хлопьями летит снежок на узкую полоску тротуара, а по улице идут две женщины, тепло одетые. Зима. Как давно я не видела уральскую зиму!
Вот угол дома, где жила Галя, а здесь жили Воронины, Таня с сыном Андрюшкой, Черепановы. Даже осенний снимок с обычной лужей сохранился.
Жильцы нижнего этажа были менее интеллигентными, многие из них увлекались водочкой, там часто возникали ссоры и драки.
Вспоминаю двор, неухоженный и грязный, с туалетом для жильцов первого этажа и соседних домов. Здесь однажды мой сын сел на громадного серого дога Леню, названного в честь Брежнева, и катался на нем, как на лошади. Как я тогда испугалась.
В воспоминаниях иду по тропинке к дому тети Фани, но тут давно живет ее внук. Интересно, сохранился ли магазин «Богатырь»?
Снова открываю знакомую картинку и плачу. Потому что там остались мои лучшие годы. Хватит! Надо переключиться на что-то другое. Нет, не получается. Передо мной – узенькая часть улицы, и снег, словно вата, летит с неба.
- Как мне хочется всех вас увидеть! – говорю я себе.
Но многих увидеть я уже не смогу.
Подхожу к окну в израильском городе Петах-Тиква. Октябрь наступит через пару дней, а на дворе – жара. Люди идут в майках и коротких брючках. Оливковые марокканцы, шоколадные эфиопы и ашкенази с белой, плохо загорающей кожей. Другой климат, другие люди. Просто так должно быть, в жизни что-то меняется.
Спасибо тебе, сыночек, за старый наш дом, за воспоминания. Я так люблю тебя, Игорек!
Сент 2011 |
