Последний еврей

В небольшом еврейском местечке жила дружная и работящая семья Гесла Шапиро. Добротный дом построил собственноручно его хозяин Гесл. Он был кузнецом и имел самые умелые руки в местечке: мог сапожничать, шить, выполнять любую работу по дому, плотничал, резал по дереву, на его доме были самые красивые наличники и ворота. Да и сам он был красивым человеком: высокий, крепкого телосложения, с шикарной кудрявой шевелюрой, наполовину седой и небольшой бородкой. Хоть в кино снимай! Характер у него был легкий и веселый, но и упрямства ему было не занимать. Если что-то решил, то своего мнения менять не будет.

В местечке гордились дружбой с Геслом, этот человек умел найти выход из любого затруднительного положения.
С женой Рохл он прожил в любви все годы. Она была дочерью раввина, они дружили с детских лет.
Когда жители указывали путнику дорогу, говорили: дойдете до дома Гесла, там очень красивые кружевные наличники и необыкновенные ворота. Вы сразу его узнаете, а там…
Вся семья обрабатывала огород и небольшой, хорошо плодоносящий сад.
Жена Гесла Рохл незаметно и умело вела семейный корабль к благополучию. Ее крепкие руки не знали покоя: Хозяйство немаленькое и в семье было восемь детей. Аккуратные и чистенькие, они всей семьей ходили в синагогу, которая располагалась в доме парикмахера Шмули.
Многие уважали эту семью. Были и те, кто завидовал Шапиро.
Первая сплетница местечка - Буня корявая, потому что переболела оспой, говорила :
- Богачи эти Шапиры, уж слишком хорошо живут. Мясо часто кушают. Сама видела, как Гесл кур колол. А у меня редко мясо в доме бывает.
- А кто тебе мешает кур больше завести? Лень? Они много работают, Буня, а не языками болтают. Старший сын Борух в Москве, не зря его туда взяли, учился много. А дочери! Либа- директор школы, а Хая –учительница. Детишек наших учат и воспитывают. И мужья их не ленятся. Скот держат, в огородах стараются урожай хороший вырастить, а вы? Пьет твой Симха, детей ты ему не родила. Только и способен твой муж на кобыле всякую ерунду возить, и то… когда трезвый , - Муся, соседка Буни, говорила спокойно, но убедительно.
- И хорошо, что не родила. Кому эти дети нужны? Это ты, как моя кошка, нарожала шестерых. И что ты видишь?
- А ты что видишь, Буня? Бегаешь по домам, сплетничаешь. Лучше бы платье свое состирнула, грязное, засаленное. И дома у тебя свинарник жуткий.
- Не указывай мне! Как хочу, так и живу! – Буня ушла, показав фигушку соседке.
Но завистников было не много.Если нужно было принять какое-то важное решение, жители поселка шли к Геслу или Рохл.
Либа и Хая, дочери Шапиро были замужем и жили не с родителями, построили на двоих свой дом, но к родителям заходили так часто, как могли.
Мужчины собирались в просторном клубе: играли в шахматы и шашки, говорили о политике, об урожае, о своих проблемах, а женщины обсуждали свои проблемы. Обычно это было в шабат. В Песах пекли мацу, устраивали застолья с еврейскими блюдами, которые полагалось есть в эту пору.
Так и жило местечко, мирно, размеренно.
Здесь были и свои сплетницы Буня и Нехама, Мойша-дурачок, взрослый мужик с детским разумом, ленивая Сура, вечно голодная, которую кормили всем миром, Авива – певица с голосом-колокольчиком …разный был народ.
В сороковом и сорок первом много говорили о немцах: будет война или не будет.
- Думаю, что войны не будет, - говорил вечно выпивший Симха, - Наша армия самая, самая…сильная, значит. Помните, в песне поется: Красная армия всех сильней. Давайте выпьем за это!
Хаим-сапожник улыбался: - Раз Симха говорит, значит, так и будет. Он – большой политик. Как Черчилль. Только его лысая голова не такая, как у британца.
- А я думаю, что война будет, - парикмахер Шмуль сказал это с горечью, - Если они столько стран сломили, то и с нашей расправятся.
- Сталин не позволит, его весь мир уважает, - уверенно оппонировал Хаим.
- Немцы – люди культурные, даже , если будет война, они ничего плохого нам не сделают. Вспомните первую мировую. Нам до их культуры еще двигаться и двигаться. Но лучше бы войны не было, зачем она нам? Я считаю, что война с нашей страной не состоится, мы сильные, Гитлер побоится Сталина, – Гесл говорил с азартом. Он знал, что его слышат.
Но Гесл ошибся. Война всё же началась.
В июне оба зятя Шапиро ушли добровольцами на фронт. Вскоре началась срочная эвакуация населения местечка. Собирали нехитрый скарб. Один Гесл упрямо настаивал на своем:
- Я никуда не двинусь, Поговорю с немцами, я знаю идиш, а это почти немецкий. Можете все эвакуироваться, я буду сторожить дом, своими руками его выстроил! Я должен его оставить? Ни черта! Езжайте без меня. Приедете с эвакуации, а дом целехонек.
- Ты точно решил? – спросила Рохл, она знала характер мужа, с ним спорить бесполезно.
- Точно, не спорь со мной, а вы поезжайте, я тут один справлюсь.
Рохл горько заплакала, но и это не убедило мужа.
Времени для отъезда оставалось совсем мало, уговаривать Гесла было некогда.
В эвакуацию выехало все местечко, остался один Гесл.
Немцы ворвались на мотоциклах. Увидев красивый и крепкий дом Шапиро, решили разместить в нем штаб.
Гесл пытался говорить с ними, но они смеялись, избивали его, а назавтра, наиздевавшись, повесили около клуба.

…Закончилась кровавая война. Вернулись жители местечка. Правда, не все. Из зятьев Шапиро не вернулся ни один.
Дом Шапиро не очень пострадал. Приехал старший сын, помог восстановить. Снова началась обычная жизнь. Только Гесла Шапиро в этой жизни не было.
- А давайте, - сказала Муся, назовем наш клуб именем Гесла, хороший был человек. А какой уважаемый!
- Отличный. А какой мастер! Жаль, Рохл, жена его, умерла в эвакуации. Назовем наш клуб - Клуб имени Гесла Шапиро.
Все жители местечка, кто остался жив, согласились.

…В Клубе Шапиро походят концерты, вечера, а в вестибюле на самом видном месте портрет Гесла, последнего еврея, оставшегося в местечке.

Февраль 2018