Чужая, чужой....
На блюде аппетитно громоздилась жареная курица в окружении помидоров и болгарского перца. Рядом стояли три салатницы, наполненные разноцветьем салатов. Бутылка грузинского вина завершала натюрморт.
Алиса оглядела комнату. Порядок холостяцкий, сразу видно, что женщины здесь не живут.
- Чья это квартира, Юлик?
- Приятеля моего, он уехал в Арад к матери, вернется только через день, так что мы можем гулять всю ночь. Как тебе эта перспектива?
- Просто здорово. С тех пор, как приехала моя мама, мы не можем нигде встретиться.
- Я предлагал тебе отель, но ты не захотела. Я люблю тебя, Алиса, и поздравляю с днем рождения. Закрой глаза. Это мой подарок, - Юлий торжественно надел ей на палец золотое колечко, - нравится?
- Очень красивое, а камешек так и переливается.
- Это фианит, искусственный бриллиант, красив, правда?
- Поцелуй меня, Юлик.
Они долго целовались и постепенно перешли в спальню, где отдались охватившей их страсти. Алиса была счастлива, но… она отлично понимала, что утром все опять станет на свои места: она вернется домой, где ждет ее заботливая и любопытная мама, а Юлий - к жене. Он будет снова рассказывать ей небылицы, а она делать вид, что верит ему. Они снова будут ждать в гости женатых сыновей, а Алиса будет вспоминать эти сладкие дивные минуты и ждать новой встречи. Она понимала, что будущего у них нет. Юлий не обещал расстаться с женой. Ему и дома комфортно, бизнес с женой общий.
- Давай покушаем, я же старался. Они, полуодетые, уселись за стол.
- Это, Лисонька, я все приготовил сам, хотел, чтобы тебе было приятно, уютно.
- Юлий, все очень вкусно, спасибо, - Алиса принялась с аппетитом кушать: Юлий оказался отличным кулинаром.
- Не удивляйся, я в армии поваром был. Часто меня приглашали готовить для офицерских тусовок, банкетов, даже свадеб. Научился. Макарыч многому меня обучил, он долгие годы личным поваром одного из партсекретарей работал. Классный мужик был. Помер от рака в пятьдесят два, жаль.
- Конечно. Значит, мы здесь останемся ночевать? А как твоя жена, тебе не попадет?
- Нет, у нее тяжело заболела мать, она поехала в больницу дежурить. Плохи дела у тещи: инсульт.Может плохо кончиться.
- Почему ты с ней не поехал?
- Глупый вопрос. Я хотел встретиться с тобой.
- Нужно было ее поддержать.
- Что за ерунда, какой от меня прок? Не могу же я теще утку подставлять. И потом у тебя сегодня день рождения.
- Вчера был, вчера.
- Вчера я не мог придти, жена дома была.
- Понимаю.
Она встала, прошлась по комнате. Чужие незнакомые вещи, чужие стены, чужой портрет на стене.
- Юлик, а твой друг приводит сюда женщин?
- Конечно, он же не монах.
- Почему он не женат?
- Не хочет, ему так удобно.
- А тебе удобно ТАК?
Чужой запах в квартире, чужой друг, чужие женщины, чужой Юлик…. Чужой? Но она же любит его, хотя бы так видеться….
Чужой, чужая….
Неожиданно ей захотелось уйти, уйти навсегда.
- Мне надо домой, Юлик, очень надо. Я пойду?
- А наше празднование?
- Его не может быть. Как ты можешь веселиться, если мать твоей жены в тяжелом состоянии? Иди в больницу и будь с ними.
Глаза Юлика недобро сверкнули, он сказал:
- Пожалуй, - начал собирать со стола, - возьми на такси, Алиса.
- Не надо, у меня есть.
Она выскочила на улицу, и настроение у нее улучшилось. Словно камень с души свалился.
- Не нужен он мне, - рассуждала она, - Если он в трудную минуту так поступил с женщиной, с которой прожил более двадцати лет, то чего от него ждать?
Она думала, что расплачется, но ей вдруг стало весело. Она увидела такси и остановила. Назвала на иврите адрес и открыла окно. Свежий воздух ворвался в салон , и Алиса, упиваясь им, дышала полной грудью. Ей, как никогда, хотелось к маме, домой, где она своя, а не чужая. Ворованной любви ей больше не хотелось. Она уже не могла оставаться чужой.
25окт 2008 Зинаида Маркина
|
