Надо же было такому случиться! На одной площадке поселились сразу две еврейских семьи. Семья Городницких состояла из четырех человек: мама Белла, папа Петр и две девочки – Женя и Рита. Коганы: Рая и Овсей были бездетны, жена моложе мужа лет на 10. Семьи подружились. Рае не дано было стать мамой, она страдала от этого, поэтому, сразу же привязалась к соседским детям. Она гуляла с ними в парке, таскала их по театрам и музеям живописи, которые сама обожала, прививала им любовь к искусству. Красотой Рая не блистала, но ее умные, живые черные глаза светились добротой и лаской, привлекали к себе. Частенько ей приходилось выслушивать исповеди знакомых, Рая никого не осуждала и не сплетничала. Все окружающие считали ее порядочным и доброжелательным человеком. Ее супруг сильно отличался от жены, он был невероятно красивый и элегантный мужчина. Белла Городницкая – яркая, высокая брюнетка абсолютно не подходила своему мужу Петру, небольшому рыжеволосому человеку. Чувствовалось, что в их семье нет согласия. И Овсей, и Петр занимались ремонтом обуви: Петр в маленькой мастерской на базаре, а Овсей в местном театре. Оба неплохо играли в шахматы, и длинными, зимними вечерами просиживали у доски, находя в этом особый кайф. Белла музеями и театрами не интересовалась. Она любила готовить, организовывала вечеринки с друзьями, Больше всего ей нравилось наряжаться, но средства на это были не всегда. Тогда она устроилась через знакомых приемщицей в швейное ателье, теперь она могла шить вещи у хороших портных и из недорого купленных тканей. Петру приходилось много работать, не всегда он мог уделить внимание Овсею. Тогда сосед стал заходить к Белле, делился с ней своими горестями и радостями, говорил о том, что Рая не хочет его понимать, слишком уж она правильная. К этому времени Овсей дослужился до начальника обувного цеха в театре, стал звать к себе на работу Петра. Скромный Петя улыбнулся и сказал:
- Извини, дружище, привык я к своей мастерской и заказчики знакомы, так что не взыщи. Спасибо тебе за заботу.
- Петруша, ты же мог бы заработать больше, да и среди культурных людей вращаться.
- Каждому свое, Овсей, не мое это, пойми.
Белла возмутилась:
-Идиот! Мастерскую ему жалко. Подумал бы, у тебя две дочери подрастают…Шлимазл!
Белла еще больше подружилась с Овсеем.
-Вот это мужчина, не то, что Петька – рыжий таракан. Этот видит цель в жизни, уверен, силен, а мой…Только для базара и годен, - думала Белла.
Петр замечал, что его жена увлечена соседом, но молчал. Наконец, не выдержал:
- Я вижу, Белла, что тебе нравится Овсей. Я не ревнивый, однако, хочу знать, так ли это?
- Правильно. Посмотри на него и на себя. Он – барин, а ты - лакей. Даже при одинаковой профессии он на несколько голов выше тебя. Он – интеллигент, а ты … замухрышка.
- Понятно, ты полюбила его за то, что он красив и высокого роста. Есть разные люди, у меня другие достоинства, - с обидой проговорил Петр.
- Нет у тебя достоинств, Петька, я это недавно поняла.
- Мы с тобой прожили 10 лет и не ругались, а теперь я плох стал? Не понимаю тебя, Белла. Я не обижал тебя.
- Мне тоже казалось, что у нас хорошая семья, теперь я знаю, это не так. Давай расстанемся, пока не поздно.
- А девчонки? Что с ними будет?
- Они останутся со мной, - строго сказала Белла.
- Ты ими почти не занимаешься, им будет плохо. Рая и то больше внимания девочкам уделяет. А ты…
- Прекрати! Девочки мои и квартира тоже, так что, милый, придется тебе уходить.
- Нет, я прописан тут и не собираюсь уходить, - твердо сказал Петр.
- Пожалеешь, я ни тебя, ни эту обезьяну Райку не пощажу.
- Неужели я должен жить на улице?
- Это, Петька, не моя проблема, ищи себе жилище, а вместе жить нам уже нельзя.
Атмосфера в доме накалялась. Усталый Петр приходил домой, варил картошку и съедал эту нехитрую пищу без аппетита. Белла к мужу не подходила, да ей и некогда было, она миловалась с Овсеем. Бесхозных девчонок приласкала Рая, она кормила их, стирала вещи, вечером после работы помогала им учить уроки. Постепенно Женя и Рита все чаще бывали у соседки, а Овсей переселился к Белле. Петру пришлось снять комнатенку в подвале у художника, продающего на базаре картины. Дочкам Петя звонил, платил Белле положенные алименты, давал деньги на покупки для девочек Рае, потому что знал, что Белла выплаченные деньги тратит на себя. Рита и Женя приходили к нему в мастерскую, и он водил их в кафе-мороженое. Устройством личной жизни больше не занимался: женщинам не доверял.
Белла, видя, что ее дети привязались к Рае, не страдала, а однажды обнаглела и сказала ей:
- Я вижу, как вы расположены к моим девочкам. Мы с Овсеем хотим поехать в круиз по Волге, можно они поживут у вас? Не могу я их доверить Петьке.
- Я останусь, - сказала Рая, а, закрыв, дверь за Беллой расплакалась, - За что мне это? Мужа забрала, теперь детей мне оставляет…Хотя, девочки чудесные, я полюбила их, как родных. Они – мое утешение.
Теперь у Раи появился смысл жизни: девочки окончательно переехали к ней и называли ее мамой.
- Не надо так, мама обидится, - просила Рая.
- Мама любит не нас, она любит только дядю Овсея.
- Нельзя осуждать маму, она полюбила. Может, потом опомнится и будет снова заботливой мамой. Женечка, поставь чайник, деточка, а ты, Рита, принеси варенье и конфетки, попьем чаю. Я торт купила, вкусный.
- Спасибо, мама Рая, - сказали девочки и побежали исполнять поручение.
Белла детьми не интересовалась, не видела их неделями. У них с Овсеем была другая жизнь, в которой девочкам места не было. Развлечения, поездки, рестораны… Только Петр интересовался ими и дарил им любовь и тепло, но он и сам был не устроен. Забрать детей ему было некуда.
Беда пришла неожиданно. Рита тяжело заболела – скарлатина. Рая позвала к себе Беллу, чтобы решить, надо ли положить девочку в больницу, как предлагает врач. Белла криво усмехнулась и сказала:
- Вы – паникерша, Рая, дети все болеют. Это пустяковая болезнь.
- Заберите Женю, чтобы не заразилась.
- Женя тоже должна переболеть, ладно, я пойду, а то Овсюша не любит оставаться дома один, - и удалилась восвояси
Ночью девочке стало хуже, пришлось увезти ее в больницу. Рае жалко было оставлять девочку одну, и она осталась сиделкой около ребенка.
С Женей остался Петр.
Врачи боролись за жизнь ребенка, при девочке неотлучно была Рая. Наконец, здоровье Риты стало улучшаться, врач сказал, что ее скоро выпишут. Петр пошел к Белле и сказал:
- Сходи в больницу к ребенку, она тебя ждет.
- Вы с Райкой ненормальные, при малейшем чихании везете ребенка в больницу. Идиоты! Некогда мне по лечебницам разгуливать, не могу я Овсюшу надолго оставлять, у него сердчишко пошаливает. И потом мы идем сегодня к Первушиным на юбилей, я должна привести себя в порядок.
- Она – твоя дочь.
- Уже не моя, эта противная Райка отвадила детей от меня. Дети болеют, это обычное явление. Иди отсюда, Петька, сморчок чертов! Как я столько лет жила с таким кретином?
- Бог тебе судья, - ответил на это Петр, - Не известно, что тебя ждет в жизни.
- Меня ждет мой Овсюша, - и захлопнула дверь перед носом бывшего мужа.
Белла обожала Овсея. Если он хотел куриного бульона, сразу варился бульон, если - блинчиков, то незамедлительно блюдо было готово. Аппетитом новый муж Беллы не страдал. Вскоре эта парочка, оставив квартиру Беллиным родственникам из украинского местечка, исчезли в неизвестном направлении. Петр судиться с Беллой из-за квартиры не стал: неудобно.
Шли годы. Рая и Петр поженились, в их семье все было гладко, девчонки росли умные и хозяйственные, мать не вспоминали. Обе обожали маму Раю, старались помочь ей по хозяйству. Обеим родители дали образование и выдали замуж.
Был день рождения Раи, с утра она хлопотала, чтобы сделать праздничный стол. Петр ей помогал. И вдруг неожиданный звонок в дверь.
- Что-то рано девчонки пришли, а, может, телеграмма? Петя, открой, пожалуйста.
На пороге стояла полная, неухоженная женщина. С трудом узнал Петр в ней свою бывшую жену Беллу.
-Ты?!
- Я, Петька. Овсюша помер, не смогла я сберечь его, - Белла упала, потеряв сознание.
Рая с Петром уложили ее на диван, поднесли к носу нашатырь, Белла очнулась. В это время раздался звонок в дверь, вошли Рита и Женя с мужьями.
- Поздравляем маму Раю, - протянули Рае коробочку с золотыми серьгами, - Одевай, мамочка Раечка, сейчас!
- Тише, - Рая прижала палец к губам, - Приехала ваша мать, ей плохо, она теряла сознание. Мы дали нашатырь. Володя, ты - медработник, иди, посмотри, что с ней.
- Хорошо.
Белла, увидев дочерей, вскрикнула:
- Какие красавицы! Все в меня.
Володя осмотрел больную и сказал, что ничего страшного нет, просто нервный срыв.
- Девочки мои, Овсюша помер, инсульт, пожалейте меня, я же ваша мама, родная.
Женя отвернулась от нее, а Рита сказала:
- Иди, откуда пришла. У нас есть родители – папа и мама Рая, а ты…стрекоза, поняла?
- Не надо так, Рита, это же ваша родная мама, - попросила добрая Рая, - Простите ее, в жизни чего только не бывает, ну, девочки!
- Нет, мама Рая, мы не можем простить нашу эгоистку – мать. Кто с нами был в трудную минуту, кто рассказывал сказки? Кто радовался нашим успехам и огорчался неудачам? Не она, ты. Белла Наумовна, у нас сегодня праздник, не надо его портить, идите к себе. Вы пропрыгали свое лето, летите дальше.
- Девочки, моя квартира открыта для вас, а вы, Рая, воспользовались моментом и встали у меня на пути. Вы – дрянь, старая гадюка, увели и детей и мужа, - Белла гордо удалилась, не дав никому сказать ни слова.
А «дрянь» уговаривала девочек проведать мать.
- Она вас произвела на свет и теперь нуждается в помощи. Я не думала, что вы такие жестокие.
Женя и Рита обняли Раю, сидели так несколько минут, им втроем было так хорошо.
- Мамочка, - сказала Рита,- Ты – наша любимая дорогая мамочка. Будь здорова и живи долго-долго, этого мы тебе желаем. А та женщина…
Женя перебила Риту:
- Эта стрекоза лишила нас детства, а ты нам его вернула, спасибо!
- Но ей сейчас плохо, - сказала Рая.
- Да, ее жалко, но не как маму, а как постороннюю опустившуюся женщину. Раньше надо было думать, - ответила Женя.
- Нельзя так, девочки, навестите ее.
Рита и Женя промолчали. Из кухни вышел Петр:
- Скорей за стол, красавицы, кушать подано! Все мужики уже взялись за рюмки и спешат поздравить Раечку..
- Идем, папочка, идем!
Они шутили, поздравляли Раю в десятый раз, танцевали и веселились. Им было так хорошо вместе!
А за стеной горючими слезами плакала та, которая, как крыловская стрекоза, пропела «красное лето» своей жизни и осталась одинока. Увы, такая судьба у всех стрекоз. |
