Конечно, в памяти густой туман,

но не совсем ещё сдала позиции

и мне напоминает: «Цукерман,

ну, помнишь: в Каменске служил в милиции?»

Да, помню, был такой в конце войны,

не знаю, кем он числился по должности:

сержантом? Или в званьи старшины?

К чему мальчишке были эти тонкости?

Но к службе был у человека дар.

Вот, вижу: без напарника, без рации

стремительно идёт он на базар,

всегда готов к нештатной ситуации.

 Однажды я такой момент застал:

он чью-то нарушал мечту похмельную –

под инвалидский мат ломал-топтал

диск со шкалой – рулетку самодельную.

В другой раз мама денег мне дала:

«Беги на рынок, хлеб дают коммерческий!»

Ну, тут уж надо бросить все дела:

хлеб не по норме, словно дар отеческий.

…Откуда набежало мужиков?

Нахрапистые, совесть всю откинули,

и нас, несчастных очередников,

от «хлебного окошка» отодвинули.

И здесь, как ангел из небесных стран,

посланником добра и справедливости

в рой наглецов ввинтился Цукерман

по-своему, уж тут не до учтивости.

И полетели горе-мужики  -

толкал он их с приступочек-приставочек.

…Я нёс две булки в домик у реки.

Вот радость маме! Главное – без карточек.