I

Пьяня, как хмель, весенний ветер веял,

И распускались ранние цветы.
Синела ель, меж нежных лилий реял
Янтарный шмель, когда явился ты.
Пылал апрель, и падал луч, алея,
На колыбель, когда явился ты.

Дождь заряжал, стихал и снова сеял,
Сгорали вмиг, рождаясь вновь, цветы.
И ты искал, и флаг на рее реял.
Но киль на мель – её не видел ты…
И ты сникал, цель, что искал, лелея;
Ведь цель ушла – её не видишь ты.

Судьба – сонет, переходящий в прозу.
Томится песнь в оковах суеты.
И если нет в твоем букете розы,
Ценить мимозу соизволь и ты.
Пусть розы нет, как нет причин для позы;
Ценить мимозу научись и ты.

Дожди всё смоют: лепестки и слёзы.
И ты уйдёшь в надежды и мечты.
Взмахнут листвою белые берёзы
И вспомнят день, когда явился ты.
Младой листвою вновь качнут берёзы,
Как в давний день, когда явился ты.
И тень и свет шлют вам вослед берёзы,
В тот самый день, когда...

        II

Мне сказал некто мыслью богатый:

«Ухо в сторону умных держи…»

Ну, а я, будто в ухе том вата, –

В камыши, в камыши, в камыши.

    И затих – мудрость ведь не зарплата:

    В камыши – от души, от души.

БАМ построили, поезд стрекочет.

Предлагают купейный билет.

Я ж взлетел на плетень, словно кочет:

Денег нет, всем привет, денег нет.

    И затих: ни на БАМ, ни на Сочи

    Денег нет – всем привет, всем привет.

Ты кричи, не кричи – не услышат!

Где корпели – похмельная дурь!

Где ходили на цыпочках – бегают мыши,

Но в почёте призыв: «Балагурь!»

Где гнездилась с птенцами орлица,

Где сияла меж листьев лазурь,

Там теперь только пепел клубится,

Но в фаворе девиз: «Балагурь!»

Надо верить, мечтать и бороться,

Дом построить и вырастить сад,

Оседлать на скаку иноходца,

Сделать радужным тусклый фасад.

В подворотню просунулось рыло

И сказало: «Вам не до того».

А в ответ кто-то буркнул уныло:

«До того»     – – –      – – –

Словно выменял шило на мыло:

«До того   – – –    и-и-и-го-го!!!»

      III

Один – мечтать в тенистый сад,

Иным – работа дни и ночи.

Одних встречает листопад,

Других – олимпиада в Сочи.

А дни бегут за годом год,

Скользят, как лодки от причала.

Глядишь – и уж в круженьи вод

Им путь свой не начать с начала.

Недели, дней у каждой – семь,

Как ни геройствуй, брат, – не восемь,

Уносят не весну совсем – осень.

Как славны берега реки –

Что толку-то, не зная броду,

Стоишь, взгляд вставлен сквозь очки – в воду.

А в небе – журавлиный клин –

Укором твоему бессилью.

Ещё бы, за плечами, блин, – крылья.

На тусклой глади – яркий лист

Плывёт, не приложив усилий.

Ведь, как и ты, идеалист,

Покуда жив, под небом синим.

Стоять иль тихо уплывать:

Вода и боль неумолимы.

По цели ли опять стрелять:

Ведь стрелы вновь, как в призрак, – мимо.

И всё же заново яви

Энергию, что скрыта в луке,

Заявленную в тетивы звуке.

Быть может, что лишён ты лишь

Упругости согнутой ветви,

И жизнь в ответ на это – шиш, нет ли?

Так, стало быть, преодолей

Угрозу роковой ошибки:

Стань, братец, в отношеньи к ней – гибким!

В грозу, в метель, в беспутье дней – гибким.