«Баобабы» - первая рок-группа, в которой принимал участие  Сергей Симонов.

Существовала во время его обучения в Свердловском сельскохозяйственном институте с осени 1981 года по осень 1982, вплоть до отчисления из института (однако, существуют свидетельства проявления признаков существования ансамбля и после указанного срока) Состояла из студентов первого курса агрономического факультета ССХИ (выпуск 1986 г.)

Как и большинство студенческих групп, была создана ещё на сельхозработах: перед первым курсом  в сентябре 1981 года, на уборке картофеля в учхозе «Уралец» Белоярского района Свердловской области - базовой организации производственной практики ССХИ.

Состав:

Павел Колтышев – основной композитор, автор текстов, бас-гитара, антивокал;

Сергей Черкасов  – музыкальный руководитель, фортепьяно, лидер-вокал, аранжировка;

Сергей Симонов – соавтор музыки, соло-гитара, бэк-вокал;

Валерий Бызов – ударные, гитара, бэк-вокал;.

Леонид Никулин –  гитара, бэк-вокал;

Елена Казеева – основной автор текстов.

Сочувствующие «баобабы»:

Владимир Кравченко – странствующий философ.

Андрей Ардашев – скептический критик.

Рашид Ганиатулин – «станционный смотритель» и основной «садовник»

Рафис Хайдаров – посвящённый в события.

Название группы взято от самоназвания одноимённого молодёжного субкультурного неформального объединения студентов агрофака, в котором состояли музыканты.

Сергей Симонов:

«Молодёжи, а студенчеству особенно, свойственно объединяться, сбиваться в «стаи», в компании и кампании. Вот и мы ещё на "абитуре" -  «в колхозе» сразу же скучковались и создали «тайное общество», настолько тайное, что через 10 минут после его создания о нём уже знало всё общежитие агрофака посёлка Студенческий.

 Впрочем, всё было по-взрослому: существовал устав, ныне утраченный, даже какой-то обряд инициации, также не дошедший до потомков.

 Иерархия отсутствовала, хотя некоторая первичная «должностная» структура всё же существовала: я, например, был министром культуры (самоназначение).

Уже самим названием мы отделяли себя от остального курса, причисляя  в некой избранной касте «патриархов» (см. семантику самоопределения, хотя главным словом в названии всё же был корень «баб», а «бао» (ну, почти что "дао!", т.е., "путь" по китайски) при этом считывался, как  глагол, следовательно, по вольной трактовке "баобаб" и "баобабство" можно рассматривать, как "путь к женским сердцам") При этом мы оставались очень открытыми и даже, тешусь надеждой, являлись любимцами всего коллектива. И дружба с нами считалась на курсе престижной.

Это была игра в «избранность», миссионерство (и мессионерство, кстати,  тоже). Доступ в «общество» был ограничен, а попросту закрыт. Существовало «божественное» провиденческое (как у августейших особ), приобретённое «свыше», без личностного вмешательства, право на принадлежность к касте, заключающееся в обыкновенной «прописке»: кто попал при распределении на временное проживание в первую комнату "общаги" агрофака в «Учхозе», тот и получал (получил) «пожизненное» право величаться «баобабом»! 

Таковых оказалось 8 человек: я, Паша Колтышев из пос. Береговой Челябинской области, Серёга Черкасов из Верхней Салды, Вова Кравченко из Челябы, Валера Бызов из Бродово под Тагилом, Рашид (фамилия – ёк!), а нет, вспомнил - Ганиатулин!,  Лёня Никулин из Горбуново, что под  под Талицей и Андрей Ардашев из Нижнего Тагила.

 При заселении в студенческую "общагу" в Свердловске  (ул.Малышева,142) общество раскололось на два «непримиримых» лагеря (читай: комнаты). В общежитии не было комнат на 8 человек и мы поделились пополам, по четыре человека: я, Бызов, Черкасов и Никулин попали  в комнату № 435, остальные заселились по соседству.  

Это и стало впоследствии причиной расслоения "общества" и самоликвидации неформальной организации. Сдерживающим фактором распада и явился ансамбль «Баобабы». Главный инициатор создания группы – Паша Колтышев жил в 431 комнате, другой, т.е. я - в соседней, что снова, хотя и временно,  объединило наше «баобабство». 

 Руководителем выбрали Сергея Черкасова - единственного из нас с музыкальным образованием, обладающего целым комплектом достоинств: наличие хорошего слуха, голоса и безусловных музыкальных способностей. К тому же он успел в Верхней Салде поиграть и попеть в хорошей группе - ансамбле политической песни «Альтер-эго»

Сразу же приступили к созданию «нетленки» - написанию модной в те времена рок-оперы. Мне в этом несостоявшемся опусе принадлежит музыкальный ход, оставшийся единственным, в общем-то, созданием этого бессмертного произведения: дальше этого хода развитие темы не получило. (Позднее, уже в 1989 г. я вставил  этот «рифф» в песню «Павлик Морозов» группы «Временное правительство», а сейчас иногда использую его в композиции «Листопад»)

В институте, помимо нас, существовала ещё одна рок-группа – «Квадрат» с зоотехнического факультета, возглавляемая  Владимиром Подкиным  и сильным импровизатором Олегом Мантуровым, с которым впоследствии мне довелось пересекаться на различных рок-фестивалях и даже состоять в переписке. На барабанах играл Илья Скуратовский, в будушем ударник "Апрельского Марша" и "Панков по пьянке", на клавишах - Владимир Охотников из консерватории, директором был Владимир Валл, будущий организатор театра "Волхонка".

 «Квадрат» - по всей видимости замечательный и даже в некоторой степени революционный по тем временам ансамбль, в  силу ограниченности окружения (эту ограниченность и пародировало название группы), снискал снисходительное отношение слушателей (одно только имя - "Квадрат" вызывало шквал надсмехательств), жаждущих развлекательной эстрады, и недовольство педагогического состава, воспринимающего исключительно песенную патриотику.

По этой же самой причине – невосприимчивости аудиторией рок-музыки, вероятнее всего, не состоялось ни одного официального концерта «Баобабов», также как и не было выступлений у ещё одной примечательной группы - из соседней с нами 433 комнаты, прославившейся песней «Будильник», воспевающей студенческие реалии.

 Её участники учились уже на втором курсе агрономического факультета и мы заходили к ним в комнату и на репетиции с соответствующим «студенческой дедовщине» пиитетом. В группе числился на бас-гитаре мой односельчанин, друг и согруппник по ансамблю  «Бумеранг» (ВИА «С песней по жизни») из Сипавы Вадик Лаптев.

Лидировал в ансамбле «433»  замечательный гитарист Толик Утлов из Больших Брусян Белоярского района. Репетиции группы продолжались круглосуточно, постепенно перетекая в студенческие попойки (иногда возвращаясь в исходное состояние), что и превратилось постепенно в сверхзадачу деятельности коллектива, ставшей препятствием для его продвижения и дальнейшего развития.

Параллельно репетициям (своего и соседского ансамбля), проходившим попеременно в одной из «баобабских» комнат или в «красном уголке» общежития, сочинялись песни. В одной их них рефреном и «рыбой» припева были латинские слова, взятые, вероятнее всего, Сергеем Черкасовым (успешным, в отличии от остальных участников группы, студентом, регулярно посещающим занятия) из изучаемых предметов. «Anemone nemorosa,  Calta polustris» - истошно орали мы в коридорах общежития по всей ночи (кроме этих слов, песня других не имела) В результате, эти слова так и остались в припеве в конечном результате песни, причём, только они:  «Анемоне немороза, кальта полюстрис (2 раза)» ( Что они означают, я не знаю до сих пор: какие-то латинские названия каких-то растений, это предмет «растениеводство»  (Anemone nemorosa  - ветреница дубравная (лат.), Calta polustris – калужница болотная; прим. админа.)

Тексты писала в основном Елена Казеева из Туринска (автор нашего сайта; прим. админа), уже тогда очень крепкий, хороший поэт, давший мне первые уроки стихосложения и метафористики. Впрочем, особой плодовитостью или желанием оставить своё имя в истории рок-н-ролла Елена не отличалась, поэтому стихи  искались повсюду: в журнале "Юность", в газете "Комсомольская правда"

Совместно с  Еленой и Пашей Колтышевым в октябре 1981 года был написан главный хит ансамбля – песня «Расскажи мне, дождик…», между прочим, одна из первых регги-композиций в стране (мы, правда, скорее всего,  тогда не знали, что играем именно регги) Мне в этой замечательной вещи принадлежала строка «Мир в зонты укрылся», аранжировка и варианты мелодики.

… а потом меня отчислили из института и я пошагал в другой «институт» - Вооружённые Силы Советского Союза»