 80 лет исполнилось бы в эти дни уральской поэтессе Евгении Кузевановой.
Родившись и проживя большую часть жизни в селе, в Каменском районе, я познакомился с творчеством Евгении Кузевановой давно - первое стихотворение поэта было напечатано в районной газете в год моего рождения и вполне возможно, что стихи Евгении Михайловны читали мне вместо колыбельных песен.
Узнал же о поэте я в первые школьные годы, как только научился складывать из букв слова. Слова эти, созданные поэтом, постоянно попадались мне на глаза. Районная газета «Пламя» в те годы охотно печатала местных сельских самодеятельных поэтов, а Евгению Кузеванову особенно. Газеты в те времена ещё читали – обычно от корки до корки: а когда всё перечитано вдоль и поперёк по нескольку раз, приходил черёд и стихам. Поэтому Евгению Михайловну в районе знали, уважали и почитали за местную знаменитость. Вместе с газетой она входила в каждый дом, и потому, как писала обо всех насущных проблемах, не отделяя себя от других, то становилась в этих домах своей.
Знал я про неё, правда, немного. Зато проезжая с оказией село Покровское, где Евгения Михайловна прожила большую часть своей жизни, в частности, оказываясь ежегодно в зимние каникулы в Покровском Доме пионеров на районном конкурсе чтецов, всегда нёс в себе особое торжественное чувство нахождения на родине поэта, словно в Михайловское или Тарханы приехал, настолько острым было моё детское ощущение прикосновения к её величеству Литературе. Даже записаться в местную библиотеку пытался наперекор отговорам местного «избача» - настолько хотелось читать именно «те» самые книги.
И Евгения Михайловна представлялась мне почему-то высокой статной женщиной «богатырского» сложения, чем-то напоминающей Нонну Мордюкову, видимо, неискушённая детская фантазия подсунула мне первый попавшийся случайный образ.
И когда позднее я познакомился с Евгенией Михайловной в редакции газеты «Пламя» уже в статусе «коллеги» - нештатного корреспондента «районки», детская картинка не сразу совпала с реальным обликом поэтессы, не отличавшейся, как известно, отменным здоровьем. Постепенно при дальнейших встречах, которые были нечастыми, созданный образ слился с настоящим, стал привычным, но детское ощущение силы этой женщины сохранилось. Сыграло роль безусловно её внутренняя сила духа, умение противостоять жизненным обстоятельствам, противоборствовать судьбе. От той памятной встречи остались и другие неведомые мне ранее чувства – это был первый поэт, первый «классик», увиденный мной живьём (вторым стал Николай Мережников), первый поэт из моего детства.
В дальнейшем наши короткие, порой случайные встречи отличались особой теплотой и понятным только нам двоим чувством землячества. Как встретив вдали от родины, предположим, в армии, земляка из соседней области, радуешься ему, словно прожил с ним всю жизнь в одном дворе, так и мы с Евгенией Михайловной ощущали себя «соседями» среди городского поэтического сообщества. Зачастую редакторы и издатели поэтических книг и место отводили нам по соседству и, видимо, соответственно статусу. Она, чувствуя ответственность за «земляка», порой ограждала меня от излишне жёстких критических замечаний коллег по "цеху" на заседаниях городского ЛитО, я сам не раз вступался за поэзию старшего товарища от нападок черезчур ретивых приверженцев модернизма, коих немало было в 90-е годы, пытавшихся сбросить поэзию Евгении Михайловны с «парохода современности». Встречались мы, как водится в жизни, нечасто: в редакции «Пламёнки», на встречах сельской интеллигенции, на писательских совещаниях, подведении итогов Рождественского конкурса. Иногда созванивались по насущным вопросам, иногда я заезжал в Покровку к Евгении Михайловне. Вместе хоронили её любимого племянника поэта Юрия Томилова. Поминали поэта. И кто бы мог предположить, что ровно через год после этого печального события не станет самой Евгении Михайловны…
Однажды Евгения Михайловна подарила мне тряпичную куклу – коня Пегаса, которую сшила собственными руками. Эта «коняжка», как некий рукотворный символ поэзии, поэзии, которую делает с Божьей помощью сам человек и которая делает человека, я храню до сих пор. Как память о человеке, который всю свою жизнь среди всех горестей и несчастий находил место для поэзии и нёс эту поэзию людям.
Сергей Симанов
Евгения Михайловна родилась 26 марта 1932 года в селе Городище Еланского (ныне Байкаловский) района Свердловской области. В 1960 г. после окончания профессионально-технической школы в Камышлове была направлена в Покровский район (ныне Каменский городской округ), где и работала мастером-закройщиком легкого женского платья.
В 1964 году в районной газете «Пламя» было опубликовано первое стихотворение «Одноклассники». В 1970 году пришла в Каменск-Уральское литературное объединение.
Стихи публиковались в городских, областных газетах, журналах «Урал», «Уральский следопыт», «Наш современник», в сборниках «Разбег» (Свердловск, 1978), «Истоки» (1978), «Гроздья рябины» (1984), «Складчина» (2002), «Рождественский поэтический» (2002), «Вечный огонь» (2005), «Каменские колокола» (2008). Вышли и три отдельных книги стихов: «Неровное сердцебиение» (Свердловск, 1986), «И век кончается» (1991), «Мир мой деревенский» (2002).
Стихи не раз занимали призовые места на городских Рождественских поэтических конкурсах. В 2003 году Евгения Кузеванова была принята в Союз писателей России. Была Почетным гражданином Каменского района, депутатом сельского Совета.
26 марта 2009 г. в с. Покровское на собранные народные средства была открыта мемориальная доска в честь Е.М.Кузевановой. Часть средств предоставила местная жительница, поэт Алевтина Гуреева, часть вложило предприятие "Бытсервиз", в котором Евгения Михайловна проработала всю свою жизнь, а также газета "Новый компас" и каменские поэты. Впервые на каменской земле было увековечено имя местного литератора. |
