 7 апреля в Каменск-Уральском театре драмы состоялась церемония подведения итогов XXXI открытого областного Рождественского поэтического конкурса.
Участие в конкурсе приняли 184 автора из Екатеринбурга и Свердловской области, Челябинска, Кургана, Тюмени, Уфы, Ханты-Мансийска, Елабуги, Кемерово, Красноярска, Самары, Волгограда, Ярославля, Кирова, Йошкар-Олы, Нижнего Новгорода, Астрахани, Воронежа, Таганрога, Липецка, Твери, Санкт-Петербурга, Москвы и других городов. Одна заявка поступила из-за границы – из города Гудаута (Республика Абхазия). Во второй тур прошли 77 поэтов.
По традиции, жюри вручило два комплекта наград – в основной (открытой) номинации и среди авторов из Каменска-Уральского.
В основной номинации победу одержала Ия Сотникова из пос. Цементный Невьянского района. Второе место занял Павел Великжанин (Волгоград), на третьем – Ирина Колесникова (Екатеринбург).
Жюри также отметило высокий уровень стихотворений Виктории Беляевой (пос. Темерницкий Аксайского района Ростовской области), Елены Корольковой (Москва), Надежды Смирновой (Первоуральск), Екатерины Спиридоновой (Салават) и Наталии Тебелевой (Москва). Эти авторы награждены дипломами «За успехи в поэтическом творчестве».
Среди поэтов из Каменска-Уральского первое место занял Алексей Воронцов. На втором – дебютант конкурса Иван Клеймёнов. Третье поделили Татьяна Барышникова и Даниил Лиханов.
Специальные дипломы за участие получили 15 финалистов: Диана Ахмедулова, Юлия Билаш, Юрий Будаев, Марин Велижанцев, Маргарита Евдокимова, Владимир Заостровский, Олег Ирискин, Нина Лагунова, Дина Ненюкова, Андрей, Валентин и Людмила Никора, Александр Першин, Елена Просвирнина и Галина Соловьёва.
 В номинации «Надежда» (для авторов не старше 17 лет) премии удостоены 11-летние каменцы Семён Азанов и Константин Кузьминых. Дипломами «За успехи в поэтическом творчестве» отмечены Алексей Сапогов (Каменск-Уральский), Екатерина Антонова (Тавда), Владислав Иванов (Смоленск), Жанна Кашина (Челябинск) и Александр Новосёлов (Тавда).
Сразу два победителя в номинации «Мой город» (за стихи о Каменске и его людях): Николай Ильенко и Галина Окулова.
В номинации «Гран-при» (право на издание книги стихов) премию получила победительница предыдущего конкурса Ирина Шляпникова за рукопись книги «Пятая жизнь».
В номинации «Парнас» (для обладателей «Гран-при» прошлых лет) лучшим признан Дмитрий Кочетков. Дипломами за участие отмечены Сергей Симанов и Леонид Суханов.
Ия СОТНИКОВА,
1 место в основном конкурсе
Маме
В ту зиму, помню, хмарь глухая
Окутывала окоем.
Но все цветы благоухали
На подоконнике твоём.
И духом Рождества еловым
Дышал средь ночи забытья
Твой вечер – алым и лиловым
Сверкнув на кромке бытия…
* * *
Последние остатки лета
Развеет ветер ни за грош…
Ноябрь, ноябрь, твои приметы
Волшебным сном не назовёшь.
То взмах серпа. То стужи молот.
Снег-слякоть с ними заодно,
И покатилось… мир расколот…
Впрямь черно-белое кино, –
Где птиц голодных перебранка,
И никаких иных затей,
Да бесприютность полустанка,
Да лес, продрогший до костей.
В запасники – портрет парадный.
Земля, как новая тетрадь,
Свободна в выраженьи правды.
Ей больше нечего терять.
СЫНУ
1.
Обновился мир окрест.
Много ль надо человеку?
Лишь обрадоваться снегу,
Как Посланнику Небес.
После стужи хмурых дней
Наконец увидеть ясно,
Как добра и как прекрасна
Вся земля, и жизнь на ней.
На семь вёрст белым-бело,
И душа намного дальше
Видит. Как же ей светло
Без мирской тщеты и фальши!
2.
Нерукотворные холмы –
В преддверье ль ядерной зимы? –
Всё чаще отменяет осень –
Скудней, скупее снегопад,
Чем тридцать лет тому назад,
В твои ребячьи семь иль восемь…
А помнишь, как для нас с тобой
Крутился шарик голубой
Легко и просто, без усилий,
И мы, как Ангелы, в тиши
Под снегопадом тем – не шли,
А плавно над землёй парили.
Одной волной накрыл врасплох,
Будь он неладен, «слом эпох»,
И клеят черепки-обломки
В огне и копоти войны –
Видать, мы все не без вины –
То сыновья, то их потомки.
И зря старается заря –
Унылый облик ноября
Ещё тоскливей, чем во мраке.
Россия тот ещё ковчег,
Пока не заровняет снег
Все наши кочки и овраги…
Павел ВЕЛИКЖАНИН,
2 место в основном конкурсе
СТРЕМИТЕЛЬНЫЕ СПИЦЫ
Я помню: лето, Зауралье,
Райцентр, трехэтажный дом.
На старом велике гоняли
По очереди всем двором.
…Гремит, распугивая куриц,
Двумя «восьмерками» «Салют».
Щербатые ухмылки улиц
В неведомое нас ведут.
Один в седле – ватага следом
Бежит со всех ребячьих ног…
Дозваться из окна к обеду
Нас никогда никто не мог.
Но шина старая латалась
Так часто, что, секрет губя,
В грязи жирнющей оставалась
Одна такая колея –
Не перепутать! И нередко
По ней в безбожно поздний час
Отцов суровая разведка
В лесу разыскивала нас…
Катилось солнце катафотом
По безмятежным небесам,
Но все менялось, словно кто-то
Гвоздей повсюду набросал.
Росла скрипучая усталость
Закованных цепями звезд…
И по земле мы рассыпались,
Как спицы сломанных колес.
Теперь с трамвайного маршрута
Мне никуда не повернуть.
Вот только сердцу почему-то
Тесна порой бывает грудь,
И по ночам все чаще снится
Игра ветров на струнах арф,
Когда стремительные спицы
Плетут из пыли длинный шарф.
Как будто вновь рулем крылатым
Велосипед мой воздух рвет
И мчит вдоль памяти куда-то,
Где начинался мой полет.
КЛАДЕЗЬ
Мальчик городской, гощу в деревне,
Вырвавшись из тинистой толпы.
Здесь поют протяжней и напевней,
В остальном – в словах весьма скупы.
Цепь тяну. Вспотел. Лупасит лето
В темечко… И помню до сих пор
Холодок колодезных ответов
На пустой ведёрный разговор.
…Творчество – затворничество мысли,
Чтоб от помутненья упасти
Чистый кладезь – в дымном коромысле.
Глубину – до нёба донести.
Ирина КОЛЕСНИКОВА,
3 место в основном конкурсе
* * *
Мучительно я подбираю слова.
У этого крупная голова.
У этого маленький ростик
и с боку невидимый хвостик.
Вот слово на вырост. Второе мало.
А третьему сбросить бы пару кило.
Тяжёлое, как с ним справляться?
Так можно совсем надорваться,
пока до последней строки донесешь.
Одно потеряешь, другое найдёшь.
Вот слово не к месту, вот слово взаймы.
Смешное, кривое, и снова, — увы.
Певучее слово, шипящее,
то тихо, то страшно звучащее.
А это витает опять в облаках,
с ним рядом замерзло и в тёплых носках,
больное, хромое, худое.
Сюда не подходит такое.
Пока безуспешно кручу и верчу.
Я самое точное слово хочу.
Знакомлюсь, играю, кормлю их с руки.
Вот так в этот мир и приходят стихи.
 Алексей ВОРОНЦОВ,
1 место среди авторов Каменска-Уральского
МЕЖДУ МАРСОМ И МАРТОМ
Скрипнув железной подъездною дверью,
вместо желания снова напиться,
выйду во двор безвозмездных дарений:
небо, деревья, песочница, птицы.
Выйду легко
в белой майке и джинсах
с буйной потребностью стать невесомым
и променять охламившее в жизни
всё –
на одно твоё нежное слово.
Ветер заполнит меня, как мешками
с порохом –
пушку,
улыбчивый ветер.
Выйду к тебе,
по дороге смешаю
всё, что взорвётся и всё, что не светит.
Я – из бродящего духа и теста,
брошен теперь,
не доброшен до завтра.
Там, где восток
и кончаются рельсы
Ты меня ждёшь
между Марсом и мартом.
Иван КЛЕЙМЁНОВ,
2 место среди авторов Каменска-Уральского
ОДНОМОМЕНТНО
Засипел чайник…
В ванной комнате в пятом доме справа
Сорвало гайку железной накипью водоканала
Полотенцесушителя; терпеливые муссоны
Выстлались на берег Австралии; заорала
На Алёхина, детину семи лет отроду, учитель;
Его мама взяла отгул и ушла на корпоративчик;
Его папа, счастливчик, разводил садовых птичек,
Слушал Сати, поди, сейчас и боялся ВИЧа;
В Турции поднялась магнитуда семь баллов;
Мой друг по институту сломал ногу и вызвал врача;
Товарищ Абрамов, доктор, гуглил симптомы, молчал,
Пока фельдшер скорой второпях пятый вызов за день принимала;
Сочи – тепло очень, Москва – Сатана, Питер – амбиция
Выпрыгнули фрагментом учебника обществознания за одиннадцатый класс
Перед сестрицей горнолыжника; горнолыжник Пётр интуицией
Выбирался из-под обломков лавины; в «Ленте» лопнул матрац,
И милая консультантка обратилась к замызганным грузчикам:
«Ничего не знаю, звоните заказчику!»; её послали на три буквы;
Банкомат съел последнюю подачку получки;
Дарья Морозова обратилась к матушке громко на «Вы».
… и я окунул ложку кофе в кружку…
Начали квест памяти павшим, на котором кемарил
Без задних ног некто «Дружин с другими не дружен»;
Приступ эпилепсии случился на новоявленной паре
И уехал с Абрамовым, которому от увиденного стало хуже;
Псевдописатель настоящей богине вручил пять хризантем,
А она ему ответила поцелуем на час или жизнь;
Двое с латте на балконе смотрели «Жюль и Джим»;
Чей-то будильник провозгласил ритмичный репит;
В скейтпарке колесом вытворяли кульбиты;
Дембель садился на автобус до родного села;
Удобоваримую похлёбку в санатории ели пенсионеры, но Рита
Воспротивилась и сказала, что ждёт сына из «котла»;
Таракана загрызли муравьи; божья коровка заплясала;
Замаялась вошь кусать бомжей и, подавившись, смолкла;
Перельман решил новую теорию нашего начала,
Но сначала купил себе новую – с логом посередине – футболку.
… залил кружку кипячёной водой…
В Оклахоме пробежал смерч по шкале Фудзиты шестой категории –
Никто не пострадал, кошку Пуму выдуло с карниза;
На пересдачу готовились временно отстранённые школьники;
Фрилансер свёл счёты с жизнью потерей оберегавшейся визы;
Дядя Сергей с тётей Наташей встряли в каше грунтовки
По дороги с Сунгуля; малец метко метнул нож под рёбра бани;
Один паяц с утра начистил до блеска кроссовки,
А они в пруд кубарем – и во всеядных водорослях, утонув, пропали;
Дед-домосед ударил по барабанным перепонкам домочадцев
Палкой с острым наконечником в виде иглы шприца;
Диггеру, коему вид примерно (по-дамски если) на двадцать,
Охранник подземки, нечаянно взвёвший курок, дал свинца;
Варя простояла час возле парковки и ушла, расставшись с Вадиком;
Вадик, расставшись заочно, застрял в лифте и ждал консьержа;
Кто-нибудь ещё утирал свой протухший гриппами нос платком;
Где-нибудь вспыхнула люба-люба-любовь, а кто-то ушёл на пробежку.
Всех не перечесть.
… и стал посасывать из кружки гранулированный, сублимированный, прессованный кофе.
Татьяна БАРЫШНИКОВА,
3 место среди авторов Каменска-Уральского
* * *
В эту стылую осень
снег то сыплет, то тает,
кто о милости просит,
кто в тепло улетает,
вестью-стоном синица
над балконною дверью…
пусть со мной не случится
привыканья к потерям.
В звуках слов, где-то между
боль слезами исходит,
пусть затеплит надежду
свет лампады Господней,
пусть вернутся обратно
перелётные птицы
и огонь благодатный
на Земле возгорится.
 Даниил ЛИХАНОВ
РЕКОМЕНДАЦИЯ 17
любите ли вы поэзию?
есть что-то полезное
в этой болезненной чуши, родившейся в черепушке.
жечь глаголом — палить из Пушки.
выйти на Блок, Гул и рëв издать,
чтобы взошла на небе звезда.
забраться Высоцки,
чтоб отголоски
родного языка
освещали путь наподобие Маяка.
кто, кроме Энтин самых поэтов
сможет зиму и Летов
описать так, что сдвинется ландшафт?
чтобы от Волги до Енисея
каждая деревенская собака на Есене
от восхищения сказала: «Гафт!»
кто проложит дорогу к мечтам?
поставит правдивый Мандельштамп?
в мире, где не хватает Некрасок и ФИЛАнТропОВ,
где важно уметь Вертинский,
должен быть кто-то, кто с помощью тропов
выразит важные мысли.
в полном Хармсе и абсурде истину выжуют
и опишут всё, что так надо бы:
и тоску, гнилую и Рыжую,
и столь чуткий любовный «Ах!» матовый.
любите ли вы поэзию?
белую, Чëрную, красную?
пьяную или трезвую —
разную, но прекрасную?
Дмитрий КОЧЕТКОВ, «Парнас»
ХОЛСТ
Рисовал я огонь на дешёвом холсте из Палермо –
рисковал, воспылав, стать чужим и хуле, и хвале.
Пламя мелко дрожало струной обожжённого нерва,
и сверчок стрекотал где-то в щели под фреской Колле.
Небеса в ноябре тосковали над старой Тосканой,
дождь хлестал по мансарде и страшно стонал, как чумной.
Рисовал я очаг, чтоб смотреть на него с донной Анной,
чтобы Анна согрелась у пламени вместе со мной.
И она приходила, и в нашем продрогшем вертепе
до утра пел сверчок, как во сне безнадёжно дурном.
И была лишь моей, пока муж её плотник Джузеппе
упивался свободой и кислым фракийским вином.
Принимали на веру игру нарисованных красок,
без молитвы вкушали и счастье, и рыбу, и хлеб…
О любви ворковали – ломали комедию масок, –
и терпел нашу пьесу согретый камином вертеп.
Понимал ли вполне я, что был тогда лишним и третьим?
Понимала ль она, что дорогу не к счастью мостит?
Но однажды ушла навсегда она к мужу и детям,
мне сказав напоследок: «Мадонна нас вряд ли простит…»
Я сорвал со стены холст холодный (дешёвый обманщик)
и на улицу вышел, где слёзы просохли дождя.
Там на площади ящик накручивал Карло-шарманщик
и безбожно грустил, ни себя, ни толпу не щадя.
Был мотивчик простой и в Тоскане любому известный, –
Лигурийским рассветом он вдруг просиял мне во мгле.
Я отдал этот холст – просто так, в благодарность за песню.
А сверчок сам ушёл – и не пел больше мне под Колле.
 Ирина ШЛЯПНИКОВА, «Гран-при»
* * *
Цепляюсь взглядом за хорошее:
За солнце, щурясь и смеясь;
За талый снег, за взгляд прохожего.
Вот голубь ходит, словно князь,
Вот воробьи, слетаясь, кружатся
Над горсткой брошенной крупы.
И эта мартовская лужица –
Уже не лужица судьбы.
Цепляюсь взглядом за красивое:
За хризантемовый букет,
За облака неторопливые,
За яркий девичий берет,
За пару юную в автобусе –
Что ей до взгляда моего!
Ещё за город твой на глобусе,
За букву каждую его.
И за зимой морозно-снежной
Весна – капелью по стеклу.
Душой цепляюсь за надежду,
Что всё к теплу, что всё к теплу…
ПЯТАЯ ЖИЗНЬ
Я кошка, живущая пятую жизнь
Из девяти, что положено кошкам.
Я позволяю себе не спешить,
Ходить по своим по кошачьим дорожкам,
С легким прищуром на солнце смотреть,
А летнею ночью одна без опаски
Люблю под луною на крыше сидеть
И звездам-подружкам рассказывать сказки.
Меж прежней и нынешней мной – этажи.
Сегодня на зов я иду осторожно.
Я кошка, живущая пятую жизнь,
Со мною бывает и просто, и сложно.
Я кошка-мурлыка, я кошка-каприз,
Но все же мне, кошке, случается плакать,
Когда я срываюсь и падаю вниз,
И не всегда приземляюсь на лапы.
Не все в этом мире идет от любви.
Но кошки живучи, как это ни странно,
И за четыре жизни свои
Я научилась зализывать раны,
Прочь уходить от коварства и лжи
И не в свои не заглядывать плошки.
Я кошка, живущая пятую жизнь
Из девяти, что положено кошкам.
11-Я ЗАПОВЕДЬ
Когда эпоха – вой да свист,
И мысли нервны,
Не испиши бумажный лист
Дурным и скверным.
Пусть лягут строки – те и те –
Не как угодно.
Пусть не случится на листе
На белом – подло.
Эпохе можно подыграть,
Оно несложно.
Но как потом с листа убрать
Все то, что ложно,
Что без усилия, легко,
Почти без риска
Вдруг оценили высоко,
А было – низко?
Твердят, что жизнь веретено:
Все крутит, вертит.
Бумаге, дескать, все равно,
Она все стерпит.
Но чистый лист со всех сторон,
Как настежь двери.
Не предавай его, ведь он
Тебе поверил. |
